Вообще-то плакать полезно, тогда ты не держишь горе в себе и оно тебя не разъедает.
Ты с улыбкой как-то спросил меня, -
Отчего так страстно я рвался к трону?
Для чего нужна мне была резня,
Почему без крови не взял корону?
Что тебе ответить, мой милый сын?
Можно было ждать и смотреть бесстрастно,
Видеть над столицей пожарищ дым,
Беспорядки в армии, бунты в графствах.
Петер был от горя упрям, как бес,
Ксав твердил: «Преступник сидит на троне».
Вместе мы писали мой манифест,
И клялись, что Юрия похороним.
Ты помнишь, ты помнишь, товарищ,
Пусть память о том тяжела,
Как вьюга сквозь отствет пожарищ
По улицам мертвым мела.
Мы насмерть умели сражаться,
Мы горе испили до дна,
Ведь мы же с тобой ленинградцы,
Мы знаем, что значит война.
Человек, у которого горе, не интересуется деньгами.
Il pleure dans mon coeur
Comme il pleut sur la ville;
Quelle est cette langueur
Qui pénètre mon coeur?
Ô bruit doux de la pluie
Par terre et sur les toits!
Pour un coeur qui s'ennuie,
Ô le chant de la pluie!
Весь день льёт слезы сердце,
Как дождь на город льёт.
Куда от горя деться,
Что мне проникло в сердце?
О, нежный шум дождя
По камням и по крышам!
И, в сердце боль будя,
О, песенка дождя!Дай горю своему слезами изойти!
Оправдывает их безмерное страданье...
Когда сгорает жизнь, что призвана цвести,
И мудрости самой не удержать рыданья.
Уходит Счастье без оглядки.
Не любит ветреница ждать.
Рукой со лба откинет прядки,
Вас поцелует — и бежать.
А тетка Горе из объятий
Вас не отпустит, хоть стара.
Присядет ночью у кровати
И вяжет, вяжет до утра.
Один мальчик вернулся из леса домой и сообщил:
– Я видел двуглавую змею.
– Горе тебе! – воскликнула в ужасе мать. – Горе тебе! Знай, что увидевший двуглавую змею будет всю жизнь несчастным!
Услышав это, мальчик заплакал.
Отец его тяжело вздохнул и проговорил:
– Ступай, скажи жителям ближних деревень, чтобы они не ходили в лес. Иначе они увидят двуглавую змею и тоже будут несчастны.
– Никто больше не увидит двуглавую змею, – сказал сквозь слезы мальчик. – Я ведь убил ее…
Снова заплакала мать:
– Других ты избавил от беды, а себя обрек на жизнь в несчастье!..
– Не бойся за нашего сына, – сказал вдруг весело отец. – Он убил двуглавую тварь и, значит, избавил от несчастья множество людей. И в трудный час он вспомнит, как много людей обязаны ему своим счастьем. Тогда собственное горе покажется нашему сыну ничтожным. Потому что известно с древних времен: кто приносит счастье другим, тот счастлив сам.
Горе да беда, друг без друга никуда.
— ... К сожалению, принц не пришел. Селения так грустила, что я совершенно ничем не мог ее утешить. Она сидела там без движения много часов, а потом внезапно поднялась и ушла из деревни в сторону больших равнин.
— Зачем?
— Может быть, чтобы поведать о своих горестях ветру, чтобы ветер унес их далеко.
Ах, истомилась я горем...
Ночью ли, днём, только о нём
Думой себя истерзала я...
Где же ты, радость бывалая?
Ах, истомилась, устала я!
Ищи добра, а худо и само придет.
Лучше воду пить в радости, чем мед в кручине.
Большому вытью не верь. Плач голосист, а печаль смиренна.
Сколько боли и горя можно передать человеку меньше, чем за две минуты.
Горе парализует, любовь — мотиватор куда серьезнее.
... когда у меня горе, я боюсь поделиться им с теми, кого люблю, чтобы не причинить им боль, и не могу признаться тем, к кому я равнодушна, потому что их соболезнования мне безразличны.
Как человек может распознать счастье, если никогда не испытывал горя?
(Жизнь не может состоять только из чудесных мгновений. Тогда они перестанут быть чудесными, а станут обычными. Как можно оценить счастье, если ты никогда не страдал?)
Хороший друг должен на веселие являться по зову, на бедствие же друга приходить без зова.
Горе налегает сильнее, если заметит, что ему поддаются.
Ничто так не сжигает сердце, как пустота от потери чего-то или кого-то, когда вы ещё не измерили величину этой потери.
Быть нелюбимым! Боже мой!
Какое счастье быть несчастным!
Идти под дождиком домой
С лицом потерянным и красным.
Какая мука, благодать
Сидеть с закушенной губою,
Раз десять на день умирать
И говорить с самим собою.
Какая жизнь — сходить с ума!
Как тень, по комнате шататься!
Какое счастье — ждать письма
По месяцам — и не дождаться.
Кто нам сказал, что мир у ног
Лежит в слезах, на всё согласен?
Он равнодушен и жесток.
Зато воистину прекрасен.
Не позволяй великой пустоте Казад-дума заполнить твоё сердце, Гимли сын Глоина, ибо мир стал полон опасностей и по всех краях любовь ныне омрачена печалью.
(Не дай бескрайней пустоте Казад-Дума заполнить твоё сердце, Гимли, сын Глоина. Мир стал полон опасностей и во всех землях Любовь смешалась со скорбью.)
Когда не с кем разделить горе – это ужасно, но настоящая катастрофа – когда не с кем разделить счастье.
Я должен идти и утолить женщинами своё горе.
Когда так много позади
всего, в особенности — горя,
поддержки чьей-нибудь не жди,
сядь в поезд, высадись у моря.
Оно обширнее. Оно
и глубже. Это превосходство —
не слишком радостное. Но
уж если чувствовать сиротство,
то лучше в тех местах, чей вид
волнует, нежели язвит.
Счастье благотворно для тела, но только горе развивает способности духа.
(Счастье полезно для тела, а печаль развивает душу.)
Я никогда не умела делать что-то наполовину. А теперь жизнь налила мне полную чашку горя и заставила выпить. И я выпила. Залпом. До последней, мать её, капельки.
Мне хотелось захныкать. Не заплакать, а именно захныкать, словно маленькому ребёнку. Плачут от горя, а хнычут — от беспомощности.
— Говорят, время лечит, — улыбнулся он.
— Ну да, говорят, — мрачно ответила Холли. — И ещё советуют пить побольше чая.
Нет время предаваться печали. В мире слишком много горя, Штайнер.
Притом женщины переносят горе легче, чем мужчины, так уж они созданы! Они живут одними чувствами, только ими и заняты.
... И он расплакался, куда там – разрыдался, повергнув меня в тихий ужас, пусть я и жалел его всем сердцем. Страшно, знаете ли, наблюдать, как человек, всегда державший себя в руках, полностью теряет контроль над собой. Я постоял у двери, потом подошел к нему и обнял за плечи. Он схватился за меня обеими руками, как утопающий за брошенный спасательный круг, и, по-прежнему рыдая, уткнулся мне в живот. Потом, совладав с нервами, Мурс извинился. Он не решался встретиться со мной взглядом, стыдясь, что позволил себе распуститься до такой степени. Не любят люди, когда их видят в таком состоянии. Могут даже возненавидеть того, кто стал невольным свидетелем открытого проявления чувств.
Горе наступившее легче, нежели ожидаемое: нагрянувшему горю есть конец, страх же перед грядущим горем не знает границ.
Война. Печальная вещь. Загоревшись однажды, огонь войны сжигает жизни, мечты и отношения дотла, оставляя после себя лишь горе... Из горя рождается трагедия. Трагедия приводит к рождению акумы...
Я изучала историю разных стран, но ни разу не замечала, чтобы кому-нибудь война приносила хорошие плоды. Она всегда несла с собой бедность, голод, боль и горе, но никак не добро.
Однако даже среди несчастий душа наша подчас отдается минутным радостям. Природа не допускает, чтобы горе длилось беспрерывно, и иногда человек должен стряхнуть с себя свои заботы.
Опыт научил тебя, что единственное несчастье, горшее, чем насильственная смерть близкого человека, — это пропажа близкого человека, пропажа без вести, с концами. Это пытка неопределённостью, когда сердце подпрыгивает на каждый стук в дверь, на каждый телефонный звонок. Несчастных выдаёт отчаяние в глазах, привычка в любой толпе поспешно и жадно прощупывать лица. Можно уговорить себя, что смерть близкого человека была неизбежна; много труднее подавить крик упорствующей души. Он жив, кричит душа; но вернётся ли он?
Печаль, тоска, сожаления, отчаяние — это невзгоды преходящие, не укореняющиеся в душе; и опыт нас учит, как обманчиво горькое чувство, под влиянием которого мы думаем, что наши беды вечны.
Несмотря на то, что у нас спирта выпивалось в общем меньше, чем за границей, однако, смертность от алкоголизма у нас в несколько раз превышала смертность от алкоголизма за границей. Пьянство разрушало у нас благосостояние рабочей и крестьянской семьи, разоряло их хозяйство. «Ныне натощак, завтра натощак — глядишь, и корову со двора тащат», «водку пить — под оконьем бродить» — говорят народные пословицы. <...> Много бессильных и горьких женских и детских слез проливалось ежедневно по лицу нашей страны. Несчастия и болезни, людское горе и смятение в народной жизни несла с собою водка. Ни одно темное дело не обходилось без ее участия.