0
... И будто эта растущая тоска и воспоминания были единственным утешением человека...
... И будто эта растущая тоска и воспоминания были единственным утешением человека...
... ежечасно, ежеминутно смерти в глаза смотреть. И ежели тебе такой предел положен, ты и должен без бахвальства, с простым сердцем идти — и дело делать. Тут погода, тут ветер, тут буря, думаешь, — возворотишься али нет, там в море и останешься, а сам идешь и парусом правишь, и засыпаешь сети, и выбираешь рыбу, и чуешь, что сичас жив, а вот и нет тебя...
... как безнадёжно обречены всякая справедливость и сострадание: им суждено вечно разбиваться о равнодушие, себялюбие и страх!
... знание можно всегда применить по-разному. Суть ведь не в порочности разума, а в его носителе, злому человеку ни мозгов, ни магии не надо, он с земли палку подберёт, чтобы треснуть тебя по спине. А вот доброта, она суть не только сердце, нельзя любить ради любви за просто так, надо иметь разум, чтобы понимание было, что не всяк достоин под этим небом твоей помощи.
... «подальше отсюда» — вот моя цель.
... И приходит мысль невольно В череде безликих дней, Что любить — ужасно больно... Не любить — ещё больней...
... жизнь — это болезнь, и смерть начинается с самого рождения. В каждом дыхании, в каждом ударе сердца уже заключено немного умирания — всё это толчки, приближающие нас к концу.
... время у всех отнимает жизнь понемногу. Человек умирает не в одночасье. Он угасает медленно изнутри. И лишь какое-то время спустя наступает финальная расплата. Избежать её никому не дано. Каждый должен платить за то, что получил.
... в памяти один за другим всплывали те очевидные знаки, на которые она — сотрудница детективного агентства! — сознательно закрывала глаза. — Какая же я дура, – тихо сказала Робин, обращаясь к пустой, залитой солнцем комнате. – Дура набитая.
... Зима умерла. Степь весенним Намеком волнующим тянет И вдаль буйной юностью манит... Лишь лист по балконным ступеням Шуршит и вздыхает и вянет... И снова мне кажется, будто Я — высохший лист прошлогодний... И этому верю охотней Я в ночь непогоды, и чуда Не жду от десницы Господней...
... Желание всегда только насмехается над тобой. Оно, как солнечный зайчик, скользящий по комнате. Внезапно остановится, позолотит самый никчемный предмет — и вот мы, несчастные дураки, стараемся схватить его, а когда удается, солнечный зайчик уже сидит на чем-то другом, а ты вдруг понимаешь, что ухватил какую-то сущую безделицу, и весь блеск, который делал ее такой желанной, давно пропал...
... жизнь состоит из мгновений и каждое приближает нас к концу.
... А ты ни в чём не виноватый, а просто ты такой, как есть. И тучи грязно-серой ватой несутся, и числа им несть. А та, с которою не нужен тебе весь мир и весь тот свет, идёт с другим сейчас на ужин. И выбора другого нет. А я люблю тебя как дура, и снова дождь идёт косой, и лишь одна литература сияет вечною красой.
... злоба наконец утихла, превратившись в глухую тоску. Желание рвать и метать отпустило — теперь ему хотелось лишь завыть от бессилия, уйти куда-нибудь прочь от посторонних глаз, от знакомых и незнакомых людей, скрыться в пустынях, чащобах и снегах, остаться в одиночестве. Хорошо быть одному — ибо отшельнику никогда не испытать подобных мук. Отшельнику не познать ни любви, ни ревности, ни злобы, ни предательства. Счастливчики...
... Избыток добродетели чересчур легко переходит в слабость.
... достаточно было двухчасовой вечерней прогулки по набережной и одного часа за чёрным кофе в саду, чтобы побудить тридцатитрёхлетнюю порядочную женщину на другой же день бросить мужа и двоих детей и последовать очертя голову за совершенно незнакомым человеком.
... единственное, в чем можно быть уверенным, — это в том, что в конце пути нас всех ждет смерть.
... «понимаю» — это расхожая фраза, которой мы бросаемся походя каждый день, — мы говорим, что понимаем, тогда как в действительности ничего не поняли, а зачастую нам все настолько неинтересно, что мы и не хотим ничего понимать.
... гости вышли, дверь закрылась, и можно было не улыбаться.
... живым не нужны мертвые и наоборот.
... И обращается он к милой: — Люби меня за то, что силой И красотой не обделен. Не обделен, не обездолен, В поступках — тверд, а в чувствах — волен, За то, что молод, но умен. Люби меня за то хотя бы, За что убогих любят бабы, Всем сердцем, вопреки уму,- Люби меня за то хотя бы, Что некрасивый я и слабый И не пригодный ни к чему.
... известно, что жену, у которой умирает муж, называют особым словом «вдова», и точно так же мужа в случае потери жены называют «вдовцом». Но для родителей, переживших детей, никакого особого слова не существовало. Они продолжали оставаться родителями, даже если их сына или дочери больше не было в живых.
... Истинная жестокость доступна только детям.
... Вся история человечества есть непрерывная череда упущенных возможностей.
... Веду я счёт потерянному мной И ужасаюсь вновь потере каждой, И вновь плачу я дорогой ценой За то, за что уже платил однажды!...
... в человеческом языке есть слово, о которое разбиваются все наши надежды и желания, и слово это: надо.
... Заткнись! Заткнись! Заткнись! Заткнись! Заткнитесь все! Кто вы такие, чтоб давать мне советы и осуждать меня?! Вы только и делаете, что ноете, как вам тяжело в ваших отношениях! Да, да, да, знаете можете не смотреть на меня своими страшными глазами, я вас не боюсь! «Ой, нет Джордан уделяет всё внимание только ребёнку!» Как, наверное, это тяжело для доктора, который хочет, чтобы всё внимание уделяли только ему! А вы двое ссоритесь с того момента, как обручились! Вы думаете, ваша проблема такая уникальная, да? А может, вы просто испугались? А ты знаешь, я уже готов забыть на секунду, как буквально месяц назад ты мне говорила, что у тебя ни с кем никогда не будет никаких отношений. Так забавно смотреть со стороны, как ты сама же их теперь и губишь! Единственное, что поднимает мне настроение — когда я сижу дома, уставившись в потолок и мечтаю, чтобы рядом был хоть кто–нибудь с кем можно было бы поговорить — это то, что никто из вас, идиотов, не понимает, какие вы же, блин, счастливые!
... годы разлуки подобны комнатам с запертыми дверьми и окнами. Чтобы никто не вошел, даже если б времени у него было море.
... Все мы живые островки, которые кричат друг другу ложь среди океана взаимонепонимания.
... Война преступна всегда. Всегда, во все времена, в ней будет место не только героизму и самопожертвованию, но ещё и предательству, подлости, ударам в спину. Иначе просто нельзя воевать. Иначе — ты заранее проиграл.