Одиночество — дар,
Мотыльков привлекает не свет, но его чистота
И, честно, не знаю, зачем, но я точно отдал бы всё,
Чтоб ещё один раз хотя бы увидеть солнце
И даже в тебе я не видел ни разу настолько идеальных пропорций.
И из жизни моей навсегда уходя, умоляю, гасите солнце.
И странно понимать, что вещи помнят меня лучше, чем друзья.
Этот мерзкий город выжал соки,
Он ждёт и копит гниль моих эмоций.
Шею затянет гаррота, и роза когтями под рокот небес овивает артерии,
Времени нету, и нету надежд, и нету намерений.
Люди ищут себя в музыке, а я
Надеюсь окончательно в ней потеряться.
Мы хотели прожить ярко и с азартом
На разбитых самолетах проворачиваем стартер и вперед -
В небо из пивных бутылок, спаленных окурков,
Развивая скорость, где-то сто минут в секунду.
Чтобы никто, чтобы никто никогда
Не смог поломать мои замки и ничего не забрал.
Но я так устал, и за собой ненависть всю ношу
И за спокойствием зрелым всем недовольного юношу я храню.
Шаг назад, неуверенно
И улыбку дурацкую резко сменит истерика.
Веришь ли, всё что имею — под глазами мешочки
И нацарапанных маркером пару странных стишочков.
И мне так грустно и весело, и мне грустно и весело,
Ненавижу стихи, но так обожаю поэзию.
Я стал старше, наверно, раз даже вискарь
Не способен восстановить уставшие нервы.
Мы сегодня покорим это небо
Как мы не могли столько лет,
Или рухнем сгоревшей кометой
Сжигая дотла нашу жизнь.
Так что дергай рычаг и держись.
И я уставши загадал
Что с угасшими глазами
Я однажды утону в закат.
Мы видели как умирают звезды в людях
Как уходят навсегда и в никуда
Лишь потому что просто любят.
Мы вешали мечты на петли времени,
Мы сравнивали с космосом себя и в это верили.
На кой нам летать высоко,
Если можем погибнуть спокойно.
И наконец-то увидишь как в людях умирают звёзды,
И мы потухнувши, замёрзли.
Этот мир с годами только беспощадней.
Только снова гори и мы все покорим, но прошу повтори
Как сделать так, чтобы снова ощущать мне.
Потерянных в себе не находят на Google Maps.
Ты вечный странник, а путь короткий.
И будь готов потупить взгляд
Когда тебя спросят: «Кто ты?»,
Если ты жил зря.
Мы жили, как хотели, чтоб называть это горьким опытом.
Наша дорога нелегка, и, строя лестницу
На небо по спирали ДНК, и на века.
Но основное правило упущено -
Дорога разрушается под ногами идущего.
Любовь – это наш вампиризм,
И мы скованы все в пищевую цепочку!
Поглощая все время боль,
Буду скрещивать ненависть и любовь.
И впитавши всю боль, я себя короную
В терновый венец эволюции.
И, чтоб защитить от людей своё сердце -
Мы начали отращивать панцири.
Ненависть – это последний этап эволюции.
И если судьба мученика выпала:
Я понял – нужно что-то поменять.
Но пока что непонятно:
Я пришёл, чтобы разрушить или создавать.
Принять себя, найти спокойствие внутри
Или снова поднять в воздух
Знамя утренней звезды.
Орать?
Забудьте всё тут или яростно горите,
Я рождён любить всем сердцем
Или всё же ненавидеть?
Расскажи.
Идеи есть и ничего больше не нужно.
Я прошу ответь мне на один вопрос, прошу:
«Жить, чтоб была память или скоротечно?
Искусство в одном миге или всё же в бесконечности?»
Мне всё равно: бессмертие иль погост.
Мир – лишь пепел, а время – песок.
Я пролечу кометой, между тысячелетних лесов,
И всё — помещу на камни гроба, лишь в несколько слов:
«Жил, горел и умер, и ушёл, доиграв эпизод...»
Дорогая, просто мы из тех,
Кто прикоснулся к Солнцу и сгорел.
Но ошибся, видимо, в расчётах и хотел немного света,
Но споткнулся, обжигая щёки и упал.
И каждый тут когда-то станет лишним,
Но клянусь, что распущусь с листами самой спелой вишни.
Сто вопросов, лишь один ответ, семь бед,
Но помни: «Дорогая, сакура тут расцветает по весне...»
Потеряться здесь легко совсем.
И наша юность – ледяная цитадель,
Где только холод снега есть.
Умрёт поэт тогда, когда тут будет некому писать.