Поклон тебе, свидетель трех эпох,
Чей трон вознесся выше небосвода!
Ты был велик, ты был почти как бог -
Любимый деспот нашего народа.
Но почему омрачено чело?
Какая дума гложет твое сердце?
Венец всевластья давит тяжело,
И некому принять его в наследство…
Есть люди определенной эпохи и есть эпохи, воплощающиеся в людях.
But that is not for them to decide. All we have to decide is what to do with the time that is given to us.
Мы не выбираем времена. Мы можем лишь решать, как жить во времена, которые выбрали нас.— А вам не кажется, что вы слишком романтичны? И в то же время слишком жестоки?
— Жестокий романтизм — порождение эпохи.
Работы настоящего художника оцениваются после 500 лет.
Эра, в которой господствует только любовь к деньгам, имеет внутри гнилую сердцевину и должна погибнуть. Вся история говорит нам об этом, но никто не принимает во внимание урока истории.
Когда я был маленьким, в автомобилях никто не пристегивался. Все везде курили. За рулем пили из горлышка. Гоняли на мотороллере «веспа» без каски. Помню пилота «Формулы-1» Жака Лаффитта, который вел отцовский «астон-мартин» на скорости 270 километров в час, чтобы опробовать новую дорогу между Биаррицем и Сан-Себастьяном. Трахались без презервативов. Можно было глазеть на женщину сколько влезет, заговаривать с ней, пытаться ее соблазнить, даже дотронуться до нее рукой — никому бы и в голову не пришло обвинить тебя в преступных намерениях. Вот в чем самая большая разница между мной и моими родителями: в их времена степень свободы возрастала, в мои — год от года уменьшается.
Очень часто книга, производящая глубокое впечатление на юный ум, составляет эпоху в жизни человека.
Я выпал из своей эпохи, но прошлое меня не принимало.
Если вернуться на несколько сотен лет назад, все, что мы сегодня считаем обычными вещами, покажется магией — разговоры на расстоянии, передача изображений, полеты, пророчества, основанные на обработке огромных объемов информации. Несколько сот лет назад это выглядело бы как волшебство.
Горжусь, что в мировом переполохе,
в метаниях от буйности к тоске —
сознание свихнувшейся эпохи
безумствует на русском языке.
Глупость каждой эпохи не менее ценна для ученых более поздних времен, чем ее мудрость.
Какой шум! Какая масса народа, и у каждого свои заботы! Каких только планов на будущее не роиться в голове двадцатилетнего юноши! Как все это отвлекает от любви!
Современное искусство, по-моему, не более, чем средство отражения целей той эпохи, в которую мы живем.
Неправильно было бы судить о поступках одной эпохи с точки зрения другой.
История разных эпох есть случайный продукт бесконечно многих течений и взаимовлияний. Он функционирует скорее как неуправляемое уличное движение, но вовсе не как автомобиль. Ходом истории никто не управляет. Это процесс абсолютно, фундаментально случайный, он идёт без всяких правил и непрогнозируем.
В безумные времена выживают только те, кто в качестве прививки получил легкую дозу сумасшествия.
В сердце писателя совесть эпохи борется с ее же бессовестностью.
Плохо, если в роли учителей выступают продукты эпохи, составляющей предмет обучения.
…Метод обучения должен отвечать требованиям соответствующей эпохи.
Какая эпоха, такие и таланты.
Я ненавижу эту эпоху. Она вызывает у меня отвращение... Все кругом фальшивое и лживое. Больше нет уважения, внимания к чужому мнению. Значение имеют лишь деньги.
Чем безнравственнее эпоха, тем меньше уважения к женщине.
Духовный уровень человека определяется количеством совести, которую ему удалось пробудить в эпохе.
— Обожаю поесть. Надеюсь, ты не против, если я растолстею. Это цель моей жизни.
— Да нет. Я всегда считал, что полнота очень сексуальна.
— Ты — человек эпохи Ренессанса.
В последнюю осень ни строчки, ни вздоха.
Последние песни осыпались летом.
Прощальным костром догорает эпоха
И мы наблюдаем за тенью и светом.
— Почему мне кажется, что Пилфри мне угрожает?
— Ты чувствуешь, что я зашел на твою территорию. Ты чувствуешь, что я моложе тебя. Так и есть. Тебя пугают мои идеи.
— Идеи? У тебя есть идеи?
— Что у меня есть, это — будущее, Пол. Сними со стены графики и планы, выброси степлер, мы вступаем в цифровую эру. Онлайн операции, медицина без бумажек. Цифровая болезнь, цифровое лекарство. Это точка отсчета, люди. Мыслите цифрами.