But I do love him. I've loved him for years. Love can't change to apathy in a minute.
Но я-то люблю его. Я любила его многие годы. А любовь не может в одну минуту превратиться в безразличие.You can forget me <...> But that doesn't mean I don't still exist.
Можешь забыть меня <...>, но это не значит, что меня не существует.Be yourself; everyone else is already taken.
Будь собой. Прочие роли уже заняты.But whom to love?
Whom you’d be trusting?
Who’s that, which never us betrays?
Who’s helpfully for us adjusting His own deeds and when he prays,
Who helps from slander not to perish?
Who carefully us can cherish?
To whom my vice is not a harm?
Who never bores us by his charm?
By those phantoms he, vain seeker, Should not in vain exhaust himself:
You first of alt must love yourself, My dear venerable reader!
Such subject’s worthy of your mind: More gentle never you will find.
Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит нам один?
Кто все дела, все речи мерит
Услужливо на наш аршин?
Кто клеветы про нас не сеет?
Кто нас заботливо лелеет?
Кому порок наш не беда?
Кто не наскучит никогда?
Призрака суетный искатель,
Трудов напрасно не губя,
Любите самого себя,
Достопочтенный мой читатель!
Предмет достойный: ничего
Любезней, верно, нет его.I can’t think now. I’ll think later, when I can stand it—when I can’t see his eyes.
Я не должна думать об этом сейчас. Я обо всем подумаю потом, когда найду в себе силы это выдержать… Когда не буду видеть его глаз.Сознание мое хочет победу вегетарианства во всем мире, а подсознание изнывает по куску сочного мяса, а чего же хочу я?
Нет, вы только подумайте, какой сегодня странный день — я это или не я?
... Я промолчала. Я умею глотать обиды и делать вид, что всё хорошо.
Я встретила мужчину и влюбилась в него. Я позволила себе эту слабость по одной причине — я ничего не жду и ни на что не надеюсь...
Я, может быть, не очень умный, но я знаю, что такое любовь.
Я люблю тебя одну, и тебе придется с этим примириться, даже если ты не собираешься ничего менять в своей жизни. В твоем городе живет человек, который любит тебя и страдает, хочешь ты этого или нет.
Каждый человек носит в глубине своего «я» маленькое кладбище, где погребены те, кого он любил.
Тот человек, кого ты любишь во мне, конечно, лучше меня: я не такой. Но ты люби, и я постараюсь быть лучше себя.
Я любил, и меня любили, но это никогда не совпадало по времени.
На самом деле третью неделю пытаюсь собрать себя по обрывкам. Я так сплела наши жизни, что вот теперь, когда он изъял свою, от моей остались одни ошметки. Где мои интересы, мои амбиции, мои желания? Где Я? Никаких признаков, разве что ноги сейчас затекли у МЕНЯ.
Очень трудно объяснить кому-нибудь другому это фантастическое ощущение: Я – ЭТО Я… Еще труднее представить, что это кому-то может быть интересно.
— Форрест, ты уже выбрал, кем станешь, когда вырастешь?
— Кем буду я?
— Да.
— А разве я не буду самим собой?
Я очень люблю жизнь во всех ее проявлениях – при условии, что эти самые проявления отличаются некоторым разнообразием.
Вы научили меня, что жизнь должна пылать как огонь. Но его свет не слепит меня, а пламя не опаляет. Это я огонь, я сам — огонь.
Я сама так устроила свою судьбу, мне некого винить. И ни о единой минуте не жалею.
Проблема в том, что стоит мне напиться, как я влюбляюсь.
Есть два вида людей: я и остальные.
Думаешь, сможешь без меня обойтись? Я такое тебе устрою – век не забудешь!
Я — чрезвычайно толерантное существо.
И не дай бог существу менее толерантному встретиться на моем пути. Убью голыми руками, без суда и следствия. Долго, долго буду потом пинать заскорузлыми ступнями бездыханное тело, плевать в него густой от гнева слюной и вербально злопыхательствовать.
А потому что толерантнее надо быть.
Я сдерживался, чтобы не изнасиловать её, она — чтобы не разрыдаться. Между нами, как говорится, зарождалась любовь.
Я не хочу делать тебе больно, а чем больше я лезу к тебе, тем тебе больнее. И не хочу, чтобы ты делал мне больно, а чем больше ты меня отталкиваешь, тем больнее мне.
Я боюсь, что, когда мечта станет явью, мне больше незачем будет жить на свете.
Все проходит — любовь, искусство, планета Земля, вы, я. Особенно я...
На боль я отвечаю криком и слезами, на подлость — негодованием, на мерзость — отвращением. По-моему, это, собственно, и называется жизнью.
— Ступайте прочь! Прочь от меня! Уходите, слышите? Я не желаю вас больше видеть. Никогда. Я буду счастлива, если вас разорвет снарядом! На тысячи кусков! Я...
— Не утруждайте себя подробностями. Основная мысль ваша мне ясна.
Я страдала, как ребенок, которого отдали на неделю в приют, а потом забыли взять. Я тосковала. Невероятно. Я любила его и потому не могла желать ему плохого и оттого еще больше страдала. Через некоторое время в отместку я перестала слушать Шопена. Потом — в отместку — выбросила пластинки со всеми операми, которые мы слушали вместе. Потом — в отместку — возненавидела всех поляков. Кроме одного. Его. Потому что на самом деле я не способна мстить.
Я сидел в тюрьме и всегда думал только об одном. Только о ней. О моей дочери. Я должен был вернуть «своё сердце»...
Но я – лишь глава твоей жизни, а их будет ещё много.
Я – ничто, если я одна. Я ничто без тебя.
Заболел отчаяньем разлуки.
Возможно, я не столько хочу, чтобы ты это знал, сколько хочу сказать это тебе.
Когда я не могу уснуть, я думаю о тебе...
Если я — часть твоей Судьбы, когда-нибудь ты вернёшься ко мне.
Я не знаю, кто это, но я знаю, что он не сможет относиться к тебе так, как я.
Я хочу остаться сумасшедшей, жить так, как я мечтаю, а не так, как хочется другим.