Это так чертовски тяжело — всё время пытаться быть счастливой.
Полюбить человека, отвечающего тебе взаимностью, — это само по себе чудо.
Полюбить человека, отвечающего тебе взаимностью, — это само по себе чудо. Но ещё лучше, ещё важнее найти в нём родственную душу. По-настоящему родственная душа — это тот, кто понимает тебя, как никто другой, любит, как никто другой, кто всегда рядом, что бы ни случилось.
Жизнь у меня всего одна. Она прекрасная и ужасная, короткая и бесконечная, но, в любом случае, живым после нее никто не оставался!
Говорят, ничто не длится вечно, но я твёрдо верю, что для некоторых людей любовь бессмертна.
— Я не хотел Вас так сразу ошарашить, только вот «Чего хотят женщины?» А? Я не могу разобраться. То хотят, чтоб их приглашали на свидание, то нет. То хотят, чтобы мы проявляли инициативу, то нет. То хотят снизу, то сверху. То за волосами надо ухаживать, то не надо. Чего же вы хотите, женщины?
— Я скажу, но дайте слово, что этого больше никто не узнает.
— Я клянусь!
— Это тайна, священная!
— Священная тайна!
— Готовы?
— Да!
— Точно?
— Ну вроде как…
— Ладно, слушайте. Мы понятия не имеем, чего хотим…
— Я так и знал… так и знал! Суки!
Со мной... по-разному — я одинокая. Я усталая. Я грустная. Я веселая. Я счастливая. Я несчастная. Со мной каждый день по-разному. Но, я надеюсь, «со мной всё в порядке» — это тоже про меня.
— Говорят, время лечит, — улыбнулся он.
— Ну да, говорят, — мрачно ответила Холли. — И ещё советуют пить побольше чая.
— Нет, ничего не выйдет. У меня такое чувство, будто я хочу купить туфли, но мне они не налезают. Прости...
— Тогда может, немножко походим босиком?
Мне просто необходимо сделать кое-что, чего я делать совершенно не хочу. Вернее, в каком-то смысле хочу и от этого не хочу ещё больше, потому что от этого кажется, что так делать нельзя, хотя на самом деле ничего тут плохого нет.
Твоя вторая половинка — это тот, кто понимает тебя как никто другой и всегда будет с тобой, что бы ни случилось. Говорят, ничто не вечно, но я твердо знаю, что бывает такая любовь, которая остается с нами и после смерти.
По его мнению, он выглядел круто. По её — идиотски.
— Как ты думаешь, сможешь снова полюбить женщину?
— Думаю, нет. Я отталкиваю женщин, которых больше всего хочу.
— Вы очень милая.
— Мне уже это говорили в детстве, а потом он добавил, что не педофил.
— Это синдром, простите. Когда говорю, совершенно не фильтрую. Получается иногда...
— Получается грубо?
— Да, но это болезнь, которую можно вылечить таблетками.
— О, придумали таблетки от грубости?!
— Выходит! А с ближним Востоком решить не могут, вот чудно.
Для такой небольшой лодки такая гора новостей.