И я не мог оторваться от её лица. Мне даже не хотелось ничего другого, типа обниматься и все такое. И даже трахаться или чего, а просто вот так быть с ней рядом. Я даже начал думать, как какая-то размазня. Это было совсем не... в общем, это было как... наверное, любовь, что ли.
Я признаю, что наркотики — это нехорошо, но кошмар, в который превращает жизнь любовь... О нём даже подумать страшно.
На хрен эту жизнь, дайте мне другую, пожалуйста.
Я был настроен против всего и против всех. Я не хотел видеть людей вокруг себя. Такая неприязнь не была следствием какой-то сильной изнуряющей тревоги; а была просто зрелым признанием моей собственной психологической ранимости и отсутствия качеств, необходимых для поддержания с кем-то дружеских отношений.
Единственное, что надо делать с женщинами, — это любить их, ну да, любить. Люби их, найди в себе силы и мужество их любить. Никаких «но», никаких «иногда». Если они начинают жаловаться, дай им больше любви. Если они все еще жалуются, дай им еще больше любви.
Соблюдай хладнокровие. Это единственный способ объебать лицемерного ублюдка.
Никогда нельзя возбудить в себе чувство там, где его нет.
Так часто бывает: до минувшего счастья вроде бы рукой подать, а дотянуться всё равно нельзя.
Большинство девушек с возрастом превращаются в женщин, но мужики навсегда остаются мальчишками. Вот почему я всегда им завидовала — из-за этой чудесной способности всю жизнь барахтаться в глупости и незрелости.
Количество его друзей уменьшается по мере того, как его потребность в них растёт. Такова обратная, точнее, превратная, арифметика жизни.
Иногда друзья — самые последние люди, которым можно доверять.
Оборачиваюсь на своих приятелей; хоть они и бывают иногда настоящими подонками, но всё же это лучшие друзья на свете.
Мой девиз на работе — точнее, один из них — звучит так: лучше ты потрать чужое время, чем какой-нибудь раздолбай потратит твоё.
Стоит ли тратить время на человека, с которым заведомо ничего не выйдет?
Сумерки чувств, когда не ощущаешь ничего, кроме сокрушительной, всепроницающей боли в душе и теле
Всю жизнь ты была для меня как мираж, а теперь ты настоящая.
Я подогнал вам целую планету, создал вас по своему образу и подобию, что же вам еще надо, недоумки?!
Бог поглядел Бобу в глаза. Он выглядел удрученным.
— Просто заткнись на минутку, парень. Давай четко определим одну вещь. Каждый чертов раз, когда я спускаюсь сюда, какие-то скоты грузят меня насчет того, что я, ***ь, должен или не должен делать. Либо это, либо я вынужден вступать в какой то философский, мать его, дискурс с каким-то маленьким придурком студентом о природе самого себя, уровне моего всемогущества и всем этом дерьме. Я извлекаю из этого немного пользы, пресыщенный всем этим самооправданием; вы, мудаки, еще не доросли критиковать меня! Я сделал вас, идиотов, по моему образу и подобию. Вы это все натворили, вы, вашу мать, и разбирайтесь. Этот кретин Ницше вообще облажался, когда сказал, что я умер. Я не умер; я просто послал все на ***. Мне больше делать нечего, чем решать проблемы каждого козла. Всем остальным наплевать, так почему должен вмешиваться я?
Боясь, что не увидишь собственной тени, когда встанешь перед солнцем, ты перестал смотреть на него.
Я люблю маму, очень люблю, но как-то по-особенному, мне даже трудно, почти немыслимо признаться ей в этом. Но я всё равно её люблю. Так сильно, что даже сожалею, что у неё такой сын. Мне хотелось бы найти себе замену, потому что мне кажется, что я не изменюсь никогда.
Ты — бесполезный уродливый кусок мяса. Твоя жизнь до сих пор была безнадёжной и отвратительной, и впредь она станет только ещё хуже. Перестань лгать самой себе.
Если ты позволяешь кому-то использовать свое тело или изображение — это всё фигня.
Хуже, когда ты позволяешь использовать свою душу и чувства — вот это уже настоящее ***ство.
Опыт научил тебя, что единственное несчастье, горшее, чем насильственная смерть близкого человека, — это пропажа близкого человека, пропажа без вести, с концами. Это пытка неопределённостью, когда сердце подпрыгивает на каждый стук в дверь, на каждый телефонный звонок. Несчастных выдаёт отчаяние в глазах, привычка в любой толпе поспешно и жадно прощупывать лица. Можно уговорить себя, что смерть близкого человека была неизбежна; много труднее подавить крик упорствующей души. Он жив, кричит душа; но вернётся ли он?
Мы полагаем, что если в нашем теле и присутствует бессмертная душа, то она расположена именно в жопе.
Деньги дают тебе роскошь не думать о деньгах.
Боль – она ходит по кругу. И только исключительно сильный человек может сказать: нет, хватит. Слабые люди держат все в себе и, не причиняя никому зла, терпят, пока боль не разорвет их на части.
Умирающим можно причинить боль только с помощью живых, с помощью людей, которые им неравнодушны.
Существует множество способов причинить боль, не оставив синяков и ссадин.
Даже странно представить, что у людей и вправду есть эта самая личная жизнь; целостные, самодостаточные миры, в маленьких отдельных квартирах.
... в моменты, когда эмоции бьют через край, люди часто говорят необдуманно.
Не отдавай слишком много этому миру. Вот в чем твоя беда — ты слишком много отдаешь себя. Оставь что-нибудь самой себе, Хедер. А иначе, ты скоро поймешь, что другие забирают слишком много. И заберут все без остатка. Одно дело завоевать себе свободу, другое — удержать ее.
Тому, кто читает книги, никогда не скучно.
Нельзя из прошлого делать для себя священную корову.
Говорят, что правда освобождает, но это, по-моему, эгоистичная чушь. Того, кто откровенничает, она, может, и освобождает, а тем, кто слушает, практически всегда приходится страдать.
... он снова сказал правду. Это было непривычно, ведь обманывать так удобно. Правда делала его реальным, а следовательно, уязвимым.
Сидя на кровати, она наблюдала, как он раздевается. Её лицо помрачнело, когда он снял с себя свои пурпурные боксёрские трусы.
— Кого ты рассчитываешь удовлетворить этим? — сердито спросила она, бросив на него презрительный взгляд.
— Себя.
Будто бы физическая близость может решить проблему эмоциональной отчужденности.
Ненавижу подобные споры, особенно если спорят мужчина и женщина, особенно если один из них только что показал, что оппонент ему небезразличен. В такие моменты мне очень хочется заорать во весь голос: хватит искать причины, чтобы не ***аться друг с другом.
Ты поймал свою рыбку, вы с ней остались наедине, и к чему теперь эти условности... они только в напряг... Ты заводишь какой-то пустой разговор и съезжаешь на шуточки. И теперь самое трудное — это слушать, но это и самое важное. Это важно, потому что я вижу, что ей хочется притвориться, что во всем этом есть некий шик, что это больше, чем просто перепихон, больше, чем просто похоть. А на самом деле мне хочется ей сказать:
«Заткнись, сука, и снимай быстро свое шмотье! Мы с тобой больше никогда не увидимся».
Хорошие любовники знают, что хорошим любовником надо показать себя только однажды. Прояви способность в первый раз, а потом, в принципе, делай, что хочешь.