But that's the wonderful thing about man; he never gets so discouraged or disgusted that he gives up doing it all over again, because he knows very well it is important and worth the doing.
У человека есть одно замечательное свойство: если приходится все начинать сначала, он не отчаивается и не теряет мужества, ибо он знает, что это очень важно, что это стоит усилий.Горе парализует, любовь — мотиватор куда серьезнее.
Ничто не делается просто так. Просто нам не всегда известны мотивы.
Всегда сохраняется возможность, что на справедливый и добрый поступок оказал влияние какой-нибудь эгоистический мотив.
Если правильно объяснить людям «зачем», то они всегда найдут способ «как».
Книга должна каким-то образом показывать истинные мотивы наших действий.
... Если не можешь выбрать действие, то всегда можешь выбрать мотивацию...
— Вот вы... серийниками занимаетесь. Может, скажите мне, зачем они это делают?
— Ну, мотивы разные бывают.
— Два мотива всего: власть и похоть. Остальные сводятся к этим двум.
— Почему? Почему вы убили мою мать?
— Почему? Ты это слышал? Кажется, ей нужен мотив. Я не особо верю в мотивы, Сид. Разве у Нормана Бэйтса был мотив? Нет. А разве нам объяснили, почему Ганнибалу Лектеру нравилось есть людей? Я так не думаю! Без мотива все гораздо страшнее, Сид.
— Зачем ввязываться в историю без явных личных или сексуальных мотивов?
— Лишить человека жизни — чем не мотив для преступления?
Иногда у неправильных поступков правильные мотивы.
Мотивация для того, чтобы совершить поступок, должна быть на порядок выше, чем мотивация для того, чтобы ничего не делать.
У человека всегда бывают два мотива для всякого поступка: один, который красиво выглядит, и второй, подлинный.
(У каждого человека имеются две причины для своих поступков: настоящая и та, которая хорошо звучит.)
Было бы здорово, если бы кто-то ответил мне, зачем я все это сделал. Что послужило для этого поводом; потому что у меня подходящего ответа нет.
Мотив — вот ключ ко всем поступкам.
За мотивами наших поступков, в которых мы признаемся, несомненно, существуют тайные причины, в которых мы не признаемся, а за ними есть еще более тайные, которых мы даже и не знаем. Большинство наших повседневных поступков есть лишь воздействие скрытых, незамечаемых нами мотивов.
Самые простые решения и мотивы, чаще всего, и оказываются самыми верными!
Я давно не пытаюсь разгадать, что движет другими людьми. Мотивы могут оказаться какие угодно.
Нет мотива сильнее, чем отчаяние.
Как только начинаешь вникать в мотивы поведения людей, так сталкиваешься с бесконечным количеством объяснений.
— Как мне понять: делаю ли я что-то из благородных побуждений или из эгоизма?
— Попробуй проговорить это в своей голове, а потом добавить: «Так им и надо!»
Осознав, что подступает наивысшая минута, Баудолино отважился на дело, которое – как всегда, из самолучших помыслов – состояло в очередном обмане.
Мы во многом на них похожи: неразборчивые убийцы, движимые мотивами менее ясными и едва понятными, мы также яростно боремся за территорию. Единственное различие между нами и Антропофагами заключается в том, что им ещё недостаёт опыта в притворстве и фальши, лицемерии и лжи. Они ещё не обрели умения забивать и кромсать себе подобных, мотивируя это благими намерениями и благословением свыше.
Мы, женщины, склонны романтизировать мотивы наших поступков.
Есть всего пять основных причин (убийства): страх, ревность, месть, деньги или защита кого-нибудь, кого любишь.
Думаю вы слишком строги к своему сыну. Понятно почему он не сказал вам сразу. Посмотрите на свою реакцию. Если бы вы только послушали его, узнали о его мотивах и попытались взглянуть на все с его точки зрения, может вы бы поняли, почему он не рассказывал об этом прежде.
— Что это было? Мы здоровы, нас лечить не надо, да и не лечили нас. С нами вообще ничего не делали. Зачем тогда нас вообще похищали?
— Ты пытаешься понять мотивы пришельцев?
— В том-то и дело, что не похоже это не пришельцев. Будто бы нас похитили ради самого похищения. Какое-то все постановочное, будто бы хотели нас убедить, что это были пришельцы.
— А ты что, никогда раньше не сталкивался с маньяками?
— Сегодня — впервые.
— Когда-то надо начинать...
<...>
— Я про мотив. Деньги, ревность, месть, всё равно что! Обычно, когда проявляется мотив, сразу появляются версии. Но с маньяком всё не так. Вот попробуй, определи, зачем маньяку чья-то смерть?
— Так что, получается, у маньяка мотивов никогда не бывает?
— Нет, мотив-то есть, но обычно, он настолько дикий, что большинство следователей просто не в состоянии его выявить.
У преступления есть всего три мотива: деньги, секс, месть.
Мы не всегда знаем мотивы других людей.
Я поставлю под сомнение мотивы любого существа, будь то божество или нет, если оно позволяет своим поданным умирать просто так.
Я не смогу избить вас до смерти, если вы умрете тут.
Большинство мотивов убийства не понять никому, кроме самого убийцы.
В случае столкновения мотивов выбор всегда совершается в сторону сильнейшего мотива.
У человека всегда бывают два мотива для всякого поступка: один, который красиво выглядит, и второй, подлинный. (У каждого человека имеются две причины для своих поступков: настоящая и та, которая хорошо звучит.)
Никогда не приписывайте своему оппоненту мотивов более низких, чем ваши собственные.