Книга должна каким-то образом показывать истинные мотивы наших действий.
Ирония — это столкновение двух противоположностей для того, чтобы показать истину под маской юмора. Одной противополжностью должна быть правда, так как истина будет зависеть от этого.
(Ирония — это сопоставление противоречивых истин, чтобы из противоречия выявить новую истину. Истина включает в себя и смех, и улыбку, в противном случае — это ложь и отрицание самой человеческой природы.)
— Но что мы будем делать?
— То, что должны.
— Я искал эту вашу книжку про лес.
— О, и как вам, понравилось?
— Никак не могу закончить, слишком тревожная.
— Тревожная?
— Угу. Вот, сами посудите. «Ранним майским утром в небе стрижи летали на огромной высоте беззаботно счастливые. Но вот, вот один из них набросился на другого, вцепившись когтями в спину, и, вмиг разучившись летать, стали приближаться к земле в смертельном падении. И вдруг они издают, издают... пронзительный громкий крик экстаза». И на таких примерах изучают естествознание в Гэмпшире?
— Ваше невежество мне понятно. Поскольку у вас нет, как бы это сказать... опыта?
— Правила приличия объясняют мою неосведомленность.
— Обрекают вас на это. А ваши книги, к сожалению, — на статус женских романов. Но для того, чтобы постичь настоящее искусство, быть наравне с писателями-мужчинами, необходим жизненный опыт.
Ни одна девушка не показывала бы свою страсть, если бы хотела привлечь мужа.
Простите, что заподозрила у вас чувство справедливости.
— Наконец-то ты смогла открыть истинную причину, почему я не замужем.
— Не смогла найти никого достаточно красивого?
— Нет, не смогла найти того, ради которого смогла бы отказаться от флирта.
— Да ладно вам! Какие нормы поведения в данной ситуации? Нас же представили, разве нет?
— Какой смысл в представлении, если вы даже не можете запомнить моего имени? Едва держитесь, чтобы не заснуть в моем присутствии!
— Мадам...
— Похоже, угрызения совести кажутся слишком провинциальными джентльмену с таким гонором. Но не я придумала эти правила, я лишь обязана им следовать.
Он разумен, хоть и не блещет умом. Впрочем, блестящие умы перевелись.
Принц-регент несностен и его любовь к моим романам — бедствие.
К сожалению, мистера Дарси можно было только придумать…
— Я никогда не прощу этого Генри.
— Простишь, мы всегда всё ему прощаем.
Эмоции — это вздор.