Самое гадкое состояние — ожидать, не имея возможности ничего сделать.
А в детстве всё по-другому. И драки кончаются лишь слезами, и краски чище и ярче, и любовь может быть только одной и навсегда...
Вот так бывает — чуть-чуть познакомишься с человеком и вдруг понимаешь, что мог бы с ним подружиться. Что он стал бы тебе другом, может быть, самым лучшим. Но жизнь разводит в разные стороны, и только в детских книжках друзья наперекор всему остаются друзьями.
Можно любить зиму и нести в себе тепло, можно предпочитать лето, оставаясь осколком льда.
Живите так, как хотите жить... и не мешайте другим, кто живёт иначе.
Жизнь сама по себе является смыслом и сутью существования.
Да, сослаться на то, что ты дурак, — самое безотказное оправдание.
Пуля создает удивительные изменения в голове, даже если она попадает в задницу.
В груди было так холодно, что больше уже не болело.
Это очень правильно — приезжать в чужой город под утро. На поезде, самолёте — всё равно. День начинается будто с чистого листа...
Я не падаю. Я так летаю.
Каждый летает, как умеет.
Любовь — счастье, но лишь когда веришь, что она будет вечной. И пусть это каждый раз оказывается ложью, но только вера дает любви силу и радость.
Небо не для нас. Нам не дано летать. И всё что мы можем — это постараться не падать.
Миллионы живых существ в этом мире считают себя людьми, не имея на то никакого права.
Если тебя жизнь трахает, значит, ты ещё живой!
Если дети — цветы жизни, то этот ребенок был цветущим кактусом.
Почему в людях к старости непременно просыпается страсть ковыряться в земле? Привыкнуть, что ли, пробуют?
Никогда не возвращайся по своим следам. Там ждут лишь тени.
Никогда не делай необратимого. Одно слово «ненавижу» не искупит десять слов «люблю».
— Как погиб? — ... — Полез на яблоню за арбузом, тут-то его вишней и придавило?
Я привык жить без сердца. Меня так просто не убьешь.
Смерть — это последнее приключение.
Враги становятся друзьями куда реже, чем друзья — врагами. Это закон природы. Все на свете стремится от сложного к простому.
Это очень трудно, — убеждаться в подлости недавних друзей. Никто не сможет искать им оправдания упорнее, чем мы.
…Некоторые враги могут быть таким же предметом гордости, как и друзья.
И все-таки это очень трудно — стать другом для бывшего врага. Еще труднее самому считать его другом.
Мир изменился. А я и не заметил, забившись в свою тесную, уютную, надёжную скорлупу.
Пусть я не знал, что делать, но уже знал, куда идти. И это немало.
Мне хотелось захныкать. Не заплакать, а именно захныкать, словно маленькому ребёнку. Плачут от горя, а хнычут — от беспомощности.
А человек всё время меняется, он каждый день становится другим. На самом деле мы живём не одну жизнь, мы живём тысячи жизней — просто они идут одна за другой, и мы не сразу замечаем, что прежняя жизнь закончилась, а началась новая...
Три года — это слишком мало, чтобы их прожить, и слишком много, чтобы их выдержать.
Если любить, то принцессу, если ненавидеть, то целую цивилизацию!
Человек, бросивший вызов судьбе, — любимое зрелище богов!
Люди устали верить в себя, но разучились верить в Бога.
Главное — успокоиться, прогнать из души липкий страх. Тот, кто паникует, уже проиграл.
Самое страшное в войне — понять врага. Понять — значит простить.
Трудно воевать, когда не на что купить патроны...
Бессмысленно и глупо воевать с исполнителями, они ни в чём не виноваты, а на смену погибшим всё равно придут новые.
... Чего требует война? Она не тела жрёт в первую очередь, а души!
... Война преступна всегда. Всегда, во все времена, в ней будет место не только героизму и самопожертвованию, но ещё и предательству, подлости, ударам в спину. Иначе просто нельзя воевать. Иначе — ты заранее проиграл.