Небо не для нас. Нам не дано летать. И всё что мы можем — это постараться не падать.
Почему в людях к старости непременно просыпается страсть ковыряться в земле? Привыкнуть, что ли, пробуют?
— Писатель тоже имеет право на хандру, — сказал я.
— Если пишет детские книги — то не имеет! — сурово ответила Светлана. — Детские книги должны быть добрыми. А иначе — это как тракторист, который криво вспашет поле и скажет: «Да у меня хандра, мне было интереснее ездить кругами». Или врач, который пропишет больному слабительного со снотворным и объяснит: «Настроение плохое, решил развлечься».
... Частичная правда — это тоже ложь.
Даже если любишь свою работу — последний день отпуска навевает тоску.
Вариантов всегда больше одного.
... У коммунизма в России было три пути. Первый — развиться в прекрасное, чудесное общество. Но это противно природе человека. Второй — выродиться и сгинуть. Так и случилось. Третий — превратиться в социал-демократию скандинавского типа и подмять под себя большую часть Европы и Северную Африку...
Всем нужен смысл жизни. Высший смысл... Даже если этот смысл — ложный.
Почему бы человеку и не поговорить самому с собой на исходе трудового дня, стоя в полном одиночестве над плещущими волнами? Нет более понимающего собеседника, чем ты сам.
Человека нельзя любить — человек слаб. Иного нельзя любить: Иной либо враг, либо боевой товарищ.
— Святое дело, — одобрил Лас. — Нельзя ребенка обделять вниманием. Хотя если мать с ней — это главное.
Я посмотрел на Ласа.
— Мать всё-таки главное для ребёнка, — с видом Выготского, Пиаже или иного мэтра детской психологии сказал Лас. — Биологически так обусловлено. Мы, самцы, всё-таки в первую очередь заботимся о самке. А самки — о детёныше.
Кто из нас в детстве не хотел стать водителем поливальной машины? В раннем детстве, когда ещё не мечтают о работе банкира или киллера...
Я покачал головой. Мы — Иные. Но даже если не станет нас — люди все равно разделятся на людей и Иных. Чем бы эти Иные не отличались.
Люди не могут без Иных. Помести на необитаемый остров двоих — будет тебе человек и Иной. А отличие в том, что Иной всегда тяготится своей инаковости. Людям проще. Они не комплексуют. Они знают, что они люди — и такими должны быть. И все обязаны быть такими. Все и всегда.