Можно ли было победить народ, женщина которого в самый тяжёлый час, когда так страшно качались весы истории, тащила с поля боя и своего раненого, и чужого раненого солдата? Можно ли поверить, что народ, женщина которого хотела родить девочку и верила, что у той будет другая, не её судьба, что этот народ хочет войны? Разве во имя этого женщина жизнь спасала, мир спасала — была матерью, дочерью, женой и Солдатом?
Поклонимся низко ей, до самой земли. Ею великому милосердию.
I've never felt this far from God
I almost feel like giving up again
In my bones, in my blood
There's a sickness I'd change if I could
But the fire that rages inside me
Erased all the good.
Father help me, do you understand?
All my life, I've been a wicked man
Show me mercy and comfort me
I need to find redemption
(I'm just trying to find some)
Redemption...
Я никогда не чувствовал себя настолько далеко от Бога,
Мне кажется, я вот-вот сдамся.
В моих костях, в моей крови
Засела болезнь, которую я искоренил бы, если б мог.
Но огонь, который бушует внутри меня,
Сжег дотла всё хорошее.
Отец, помоги мне, поймешь ли меня?
Всю свою жизнь я был грешником.
Прояви милосердие и приюти меня,
Мне нужно найти искупление.
(Я лишь пытаюсь найти)
Искупление...А знаешь... Твоя жизнь и так похожа на ад. Я оставлю тебя в покое.
Милосердие украшает сильного.
Без любви в сердце любое достоинство человека превращается в его недостаток. Например: гордость становится гордыней, честь — высокомерием, воспитанность — лицемерием, а смелость и отвага без любви к людям просто опасны для общества. Так и в профессиях. Журналист, не любящий людей, это папарацци. Несочувствующий поэт — попса, актер — пародист, имитатор… А самовыражение без любви — банальное хвастовство.
— Вы убьете меня сейчас?
— Я убил Вас 10 минут назад, когда Вы спали...
Согрешив, ни к чему себя адом стращать,
Стать безгрешным не надо, Хайям, обещать.
Для чего милосердному Богу безгрешный?
Грешник нужен Всевышнему — чтобы прощать.
Бог гораздо милосерднее священника.
Зачем зря мучить людей, зачем над ними издеваться и выворачивать и без того слабые их души наизнанку, если они даже виноваты. Можно презреть, наказать, помочь, но мучить нехорошо, стыдно, нельзя. Это ожесточает человека. Надо быть милосердным.
Уверен, что человек рождается со способностью откликаться на чужую боль. Думаю, что это врожденное, данное нам вместе с инстинктами, с душой. Но если это чувство не употребляется, не упражняется, оно слабеет и атрофируется.
Я не представляю свою жизнь без театра и без моих любимых домашних питомцев. Мой дом всегда населяет ватага приблудных кошек и собак. Они дают мне и утешение, и покой, и разговариваю я с ними, как с людьми. Иногда мне даже кажется, что они понимают больше нас… И, более того, я учусь у них мастерству артиста! И студентам своим, и молодым артистам я советую самым внимательным образом наблюдать за повадками кошек и собак — это очень помогает в нашем ремесле. Никто из актеров Малого театра никогда не пройдет мимо брошенного котенка или щенка, я глубоко убежден, что милосердие и умение сострадать — это не только свойство души, но и неотъемлемая часть актерской профессии.
Милосердие никогда не бывает ошибкой.
Почему Любовь важнее, чем Вера?
Потому что Вера — это всего лишь дорога, по которой мы идем к Великой Любви.
Почему Любовь важнее Милосердия?
Потому что Милосердие — это всего лишь одно из проявлений любви. А целое всегда важнее части.
Когда тебя кто-то ненавидит, нужно иметь большое сердце, чтобы не ответить ненавистью.
— ... Писание учит нас, что лишь милосердие усмиряет зло.
— Даже если милосердие сцепится со злом и выйдет из схватки победителем, оно так перемажется кровью и грязью, что само себя не узнает. Таким страшным будет казаться, что от него будут шарахаться люди. И тогда оно тоже озлобится.
Если хочешь быть помилован Господом, сам также милуй; хочешь, чтобы тебя почитали, — почитай других; хочешь есть — корми других; хочешь взять — другому давай: это и есть равенство, а рассудив, как следует, себе желай худшего, а ближнему — лучшего, себе желай меньше, а ближнему — больше.
Выбирая между правотой и добротой, выбери доброту.
– Пожалуйста, умоляю! Не трогайте моих котят!
Резко развернувшись, Листвяная Звезда увидела, как Коротышка и Уголяшка вдвоем врываются в палатку. Пестрая королева пятилась от них, закрывая телом своих детей. Крапчатая шерсть на ее загривке стояла дыбом, глаза были полны ужаса. Она вытянула вперед переднюю лапу с выпущенными когтями и лихорадочно переводила взгляд с одного воина на другого.
В два прыжка Листвяная Звезда очутилась возле палатки и встала между королевой и городскими котами.
– Нет! – что есть мочи завизжала она. – Нельзя нападать на котят! Это не их битва, они в ней не участвуют!
Коротышка и Уголяшка непонимающе переглянулись. Затем глаза обоих сощурились, и они с подозрением уставились на Листвяную Звезду.
– Значит, ты предаешь нас? – прошипел Уголяшка.
Бессильное отчаяние охватило Листвяную Звезду. Она не могла сражаться с Коротышкой и Уголяшкой! Они были ее товарищами, но ведь нельзя было позволить им обидеть котят.
Внезапно сбоку от нее вырос Кремнешкур. Его черная шерсть была растрепана, кровь тонкой струйкой стекала из расцарапанного лба, но ясные глаза смотрели смело и спокойно.
– Нужно перенести котят в безопасное место, – сказала ему Листвяная Звезда.
– Нет! – воскликнула пестрая королева. – Я не позволю вам их тронуть!
Листвяная Звезда повернулась к ней и как можно спокойнее сказала:
– Доверься нам, прошу тебя. Здесь им оставаться нельзя, ты же видишь, что тут творится. Они могут пострадать или даже погибнуть.
Молодая королева изумленно вытаращила глаза на незнакомую ей кошку.
– Но ведь ты наш враг! – возразила она. – Ты не на нашей стороне.
Кремнешкур вышел вперед.
– Это у взрослых котов есть стороны, а у котят сторона одна – теплое гнездышко, да живая мать, – веско сказал он. – Мы все обязаны защищать их.
... не надо быть религиозным человеком, чтобы испытывать сострадание и быть милосердным.
Милосердие не слабость, это право сильного.
Милосердие — это не наивно. Цепляться за последнюю надежду — не сумасшествие и не глупость. Это — сама суть человечности.
— По моему глубокому убеждению, преступность у нас победят не карательные органы, а естественный ход нашей жизни.
Человеколюбие, милосердие.
— Милосердие — поповское слово. Нет, Михал Михалыч, с бандами покончим мы, то есть карательные органы.
— Ошибаетесь, молодые люди.
Милосердие — доброта и мудрость.
Это та форма существования, о которой я мечтаю, к которой все мы стремимся, в конце концов.
Может быть, кто знает, сейчас в бедности, скудности, нищете, лишениях, зарождается эпоха.
Да не эпоха, эра милосердия.
Именно — эра милосердия!
Кость, брошенная собаке, не есть милосердие; милосердие — это кость, поделенная с собакой, когда ты голоден не меньше ее.
Что бы ни творилось в мире, всё равно останутся вечные ценности: милосердие, добро, любовь — всё то, что помогает выжить всему человечеству и каждому человеку в отдельности.
Где добро, там свет, а как иначе?
Жизнь без милосердия пуста…
Всё светлое живёт в душе без задней мысли.
А если мысли есть, то свет уже не тот.
Нельзя свои дела к порядочным причислить,
Когда они в уме, в душе имеют счёт.
Кровь наших врагов всё равно остаётся кровью людей. Истинная слава и величие монарха в том, чтобы щадить её.
Это дипломатия... Тут нельзя милосердствовать вслепую.
Он предполагал, что замысел Евангелия был именно в том, чтобы, кроме всего прочего, учить людей быть милосердными даже по отношению к ничтожнейшим из ничтожных. Но на самом деле Евангелие учило вот чему: прежде чем кого-то убить, проверь как следует, нет ли у него влиятельной родни? Такие дела.
— Зачем ты это делаешь? — удивился Проповедник. — Не милосерднее ли убить его?
— Что-то не совмещаются у меня в сознании эти два слова — милосердие и убийство. Будь добр, оставь дурные советы при себе.
Мы убиваем наших лошадей, когда они ломают ноги, и собак, когда они слепнут, а вот оказать такую же милость искалеченным детям у нас духу не хватает.
— Вы будете молить о пощаде?
— Нет. Разве вы будете милосердны?
— Нет.
— Вам не убить человека, который уже мертв.
Страдание может стать путем к великой любви и великому милосердию.
Не милосердием совершаются исторические повороты.
Мучимые страстями души пышут огнем. Такие испепелят любого на своем пути. Лишенные милосердия холодны, как лед. Такие заморозят каждого, кто им встретится. Те, кто привязаны к вещам, подобны тухлой воде и гнилому дереву: жизнь уже ушла из них. Такие никогда не смогут сотворить добро или сделать другого счастливым.
Милосердие для слабых.
Будь добрым, ведь мы все ведём тяжёлую битву.
Ты когда-нибудь слышал, как мы с твоим отцом спорили, как лучше дрессировать собаку? Я считал, что кнутом. Ведь боль — единственное, что помнит псина. Но именно твой отец научил меня, что собака помнит и те моменты, когда ты не наказываешь её. И если собака поймёт, что ты проявляешь милосердие, она твоя по гроб жизни. Однако есть такие шавки, которые принимают милосердие за слабость. И, дав слабину однажды, их больше ничему не научишь. И тогда иного выхода нет, кроме как пристрелить её.
В молитвах можно просить о том, чтобы иметь возможность помогать другим, ибо, помогая другим, человек учится, уча других, человек учится сам, спасая других, он спасается сам. Прежде чем брать, нужно отдавать, нужно отдавать, отбирая у себя, из сострадания и милосердия. До тех пор пока человек не отдаст, отобрав у себя, он не сможет получить от других. Нельзя рассчитывать на милосердие, прежде не проявив его. Нельзя рассчитывать на понимание, прежде не проявив понимание проблем других.
Вы ждете милосердия? Стыда?
А вы со мною были милосердны?
Убить мои надежды постыдились?
Я обездолена немилосердно,
На жизнь постыдную обречена.
И свирепеет скорбь моя в стыде.