A reader lives a thousand lives before he dies, said Jojen. The man who never reads lives only one.
Читатель проживает тысячу жизней, прежде чем умрет. Человек, который никогда не читает, переживает только одну.Говорят, что полезно заставать людей врасплох. Никогда не знаешь, что можно тогда узнать.
Когда один человек строит стену, другому немедленно нужно узнать, что находится на другой стороне.
Люди чаще предпочитают отрицать жестокую истину, чем становиться к ней лицом.
Когда человек рисует на своей груди мишень, он должен рассчитывать, что рано или поздно кто-то выпустит в него стрелу.
Улыбайся, пока жив — ведь мёртвым это не дано.
Дай людям только заметить, что слова ранят тебя, и тебе никогда не избавиться от насмешек. А если к тебе прилепили кличку, прими ее и сделай своим собственным именем. Тогда они не сумеют больше ранить тебя.
Лицам некоторых мужчин очень шла борода, лицу Клейтона Саггса подошёл бы топор между глаз.
— Я намерен стать победителем турнира.
— Да ну? — Пейт попробовал на зуб одну из монет. — А все остальные, выходит, съехались лишь для того, чтобы покричать тебе «ура»?
Она любила меткое словцо, если оно метило не в нее.
Слова всего лишь ветер. Они не могут тебя ранить. Позволь им пролететь мимо.
Говорят, что здесь зимой бывает так холодно, что смех застывает в горле и душит человека насмерть.
Те, кто играет в престолы, либо побеждают, либо умирают, середины не бывает.
Мороз жжет. Ничто не обжигает так, как холод. Но лишь поначалу. А потом он проникает внутрь тела, наполняет тебя, пока у человека не остается сил сопротивляться. Легче просто сесть и уснуть. Говорят, что, замерзая, перед концом не чувствуешь никакой боли. Просто слабеешь и тихонько засыпаешь, все словно блекнет, а потом как будто проваливаешься в море теплого молока, в мир и покой.
Если мы оставляем за собой свой запах, выходя из комнаты, то уж, верно, и от наших душ остается что-то, когда мы уходим из жизни?
Когда солнце закатилось, ни одна свеча его не заменит.
Если он должен всегда быть один, значит, одиночество должно сделаться его бронёй.
Люди безумны, а боги ещё безумнее.
Боги смеются над молитвами и королей, и пастухов.
Утонувший Бог не ответил ей. Он редко отвечал. В этом состоит трудность общения с богами.
Страх ранит глубже, чем меч.
Тот, кто боится сражений, не одерживает побед.
В том, что ты боишься, нет позора. Главное, как мы встречаем свой страх.
— Робб сказал, что человек этот умер с отвагой, но Джон уверяет, что он боялся.
— А ты как думаешь? — спросил отец.
Бран подумал.
— А не может ли человек сразу быть отважным, но чего-то бояться?
— Только так и может человек быть отважным.
Человек, который сражается из-за денег, верен лишь собственному кошельку.
В тяжелые времена наёмники стоят дешевле, чем хлеб.
В каждом человеке сидит дикий зверь, и когда человеку дают копье или меч и посылают его на войну, зверь просыпается.
Одни битвы выигрывают мечи и копья, другие — перья и вороны.
Вырвав человеку язык, вы не докажете, что он лжец, а лишь дадите понять, что боитесь его слов.
Всякая хорошая ложь должна содержать в себе крупицу правды.
Погляди вокруг и принюхайся хорошенько: здесь все лжецы, все до одного, и каждый лжет лучше, чем ты.
— Скажите, что вы чувствуете к моему августейшему племяннику?
— Я люблю его всем сердцем.
— В самом деле? Даже теперь?
— Моя любовь к его величеству больше, чем когда-либо прежде.
— Кто-то научил вас лгать на совесть. Когда-нибудь ты скажешь ему спасибо, дитя.
Какова у человека улыбка, такова и душа.
– Я слышал, как вы ему пели.
– Я напевала для себя. Я же не виновата, если он слушал.
Лучше уж быть нищим, чем рабовладельцем.
Туго набитый кошель может обеспечить молчание на какое-то время, но хорошо направленная стрела обеспечивает его навеки.
Всякая ссадина – это урок, а каждый урок идет на пользу.
Мир – это одна большая паутина, и никто не может прикоснуться к одной нити, не потревожив остальные.
Мир полон трусов, которые хотели бы выглядеть героями.
Милосердие никогда не бывает ошибкой.