Когда выпадает снег и дуют белые ветры, одинокий волк умирает, но стая живёт.
— В эту игру играют не так. Нельзя просто выпалить верный ответ. Ты должна придумать историю, куда он отправляется и зачем.
— Зачем мне сочинять, если я знаю правду?
— Потому что правда всегда либо ужасна, либо скучна.
— Скажите, что вы чувствуете к моему августейшему племяннику?
— Я люблю его всем сердцем.
— В самом деле? Даже теперь?
— Моя любовь к его величеству больше, чем когда-либо прежде.
— Кто-то научил вас лгать на совесть. Когда-нибудь ты скажешь ему спасибо, дитя.
Самое отважное, что мы сейчас можем — это смотреть правде в глаза.
— Это мой корабль. Не самый быстроходный, зато мой. Я всегда хотел корабль... теперь я хочу дюжину. Странно, правда?
— Что именно?
— Чего бы мы ни хотели — получив это, мы хотим чего-то ещё.
Жалость убивает желание.
Истинная леди не позволит себе обратить внимание на внешность человека, сколь безобразным он бы ни был.
— Санса, умоляю! Я любил твою мать с самого детства!
— И всё же вы предали её.
— Я любил тебя больше, чем кого-либо!
— И всё же вы предали меня.
Любовь обеспечивает верность народа надежнее, чем страх.
Септа Мордейн говорила, что все мужчины по-своему красивы — постарайся найти в нём красоту.
С галереи наверху неслись весёлые звуки дудок и скрипок. Вдоль южной стены тянулись закруглённые окна, закрытые, однако, плотными бархатными шторами, не пропускающими внутрь ни света, ни молитв, ни шума битвы. «Только от войны всё равно не спрячешься, как ни старайся», — подумала Санса.
Я больше не молюсь. Это единственное место, где со мной никто не разговаривает.
— Что ты делаешь?
— Молюсь.
— Ты просто идеал.
— О чём ты молишься?
— Чтобы боги смилостивились над нами.
— Над всеми?
— Да, Королева.
— Даже надо мной?
— Конечно, Королева.
— Даже над Джоффри?
— Джоффри мой...
— Замолчи, дурочка. Она просит богов смилостивиться над нами... Боги жестоки, на то они и боги. Мой отец так говорил, когда поймал меня за молитвой. Я помню, как умерла моя мать. Я была глупа. Я не понимала, что смерть окончательна. Я думала, что если усердно молиться, то боги вернут мне мать.
— Санса... Здравствуй, Санса. Теперь я буду жить здесь?.. Нет. Наше время вместе скоро подойдет к концу. Это ничего. Ты не можешь убить меня, я — часть тебя.
— Твои слова исчезнут. Твой дом исчезнет. Твое имя исчезнет. Вся память о тебе исчезнет.
— Принимая решение, я закрываю глаза и вижу одну картину. Каждый раз я спрашиваю себя: поможет ли ее воплотить в жизнь этот шаг? Перенесет ли из мыслей в этот мир? И действую, только если ответ — да. Я вижу себя на Железном Троне. И вас рядом со мной.
— Прекрасная картина.
Жаль, что нельзя вернуться в тот день и закричать самой себе: «Остановись, глупая!»
— Я никогда его не увижу...
— Многое может произойти между сейчас и никогда.
– Когда мы с Джейме были маленькими, мы были так похожи. Даже отец не мог нас различить. Я не могла понять, почему с нами обращались по-разному? Джейме учили сражаться на мечах, с копьем, с булавой. А меня учили улыбаться, петь и очаровывать. Он был наследником утеса Кастерли, а меня продали какому-то чужаку словно лошадь, чтобы он ездил на мне, когда захочет.
– Вы были королевой Роберта...
– А ты будешь королевой Джофри! Наслаждайся.