Говорить про несправедливость не значит покончить с ней.
Кто хочет удержать – тот теряет. Кто готов с улыбкой отпустить – того стараются удержать.
Я очень ценю в людях чувство юмора, потому что часто это наше единственное оружие против всех гадостей и несправедливостей жизни.
Очень трудно не быть несправедливым к тому, кого любишь.
Странно, именно в такие пасмурные, холодные дни депрессии у меня никогда не бывало. В ненастье я чувствую, что природа словно в согласии со мной, с тем, что на душе. И наоборот – стоит появиться солнцу, когда на улицах играет детвора, когда все радуются чудесному дню, я чувствую себя ужасно. Такая вот несправедливость: вокруг всё это великолепие – но мне в нём места нет.
Предыдущие строки написаны во время воздержания, и в них много несправедливого.
Такова была моя участь с самого детства. Все читали на моем лице признаки дурных чувств, которых не было; но их предполагали — и они родились. Я был скромен — меня обвиняли в лукавстве: я стал скрытен. Я глубоко чувствовал добро и зло; никто меня не ласкал, все оскорбляли: я стал злопамятен; я был угрюм, — другие дети веселы и болтливы; я чувствовал себя выше их, — меня ставили ниже. Я сделался завистлив. Я был готов любить весь мир, — меня никто не понял: и я выучился ненавидеть. Моя бесцветная молодость протекала в борьбе с собой и светом; лучшие мои чувства, боясь насмешки, я хоронил в глубине сердца: они там и умерли. Я говорил правду — мне не верили: я начал обманывать; узнав хорошо свет и пружины общества, я стал искусен в науке жизни и видел, как другие без искусства счастливы, пользуясь даром теми выгодами, которых я так неутомимо добивался. И тогда в груди моей родилось отчаяние — не то отчаяние, которое лечат дулом пистолета, но холодное, бессильное отчаяние, прикрытое любезностью и добродушной улыбкой. Я сделался нравственным калекой: одна половина души моей не существовала, она высохла, испарилась, умерла, я ее отрезал и бросил, — тогда как другая шевелилась и жила к услугам каждого, и этого никто не заметил, потому что никто не знал о существовании погибшей ее половины.
В метро я увидел странную надпись, выведенную кем-то на стене… «Бог предусмотрел неравенство между людьми, но отнюдь не несправедливость». И я подумал – кто же он, человек, так хорошо осведомлённый о замыслах Всевышнего?
Если мельницу, баню, роскошный дворец
Получает в подарок дурак и подлец,
А достойный идёт в кабалу из-за хлеба –
Мне плевать на твою справедливость, творец!
Бог несправедлив. И я буду сражаться с ним!
Это страшно, когда от боли, от несправедливости кричат те, кто привык встречать любую беду молча.
Война всегда одна и та же. Меняются только имена погибших. Речь всегда идет об одном: какая группа богачей поделит трофеи.
Дети, кто бы их ни воспитывал, ничего не ощущают так болезненно, как несправедливость. Пусть несправедливость, которую испытал на себе ребенок, даже очень мала, но ведь и сам ребенок мал, и мир его мал, и для него игрушечная лошадка-качалка все равно что для нас рослый ирландский скакун.
Это несправедливо, Маргарита Ивановна, а несправедливость детей только ожесточает.
С тех пор как я себя помню, я в душе вел нескончаемый спор с несправедливостью.
Поэтому иногда смотрю на людей — и становится тошно. Почему они не пытаются стараться? Палец о палец не ударят, а только кричат на всех углах о несправедливости.
Иногда мы бессильны предотвратить несправедливость, но пусть не будет такого момента, когда мы не сможем выразить протест.
Всегда так было и всегда так будет, что время и мир, деньги и власть принадлежит мелким и плоским, а другим, действительно людям, ничего не принадлежит. Ничего, кроме смерти.
Всё равно болит, да?... Кажется, что вроде здесь болеть не должно, но оно болит. Это нечестно.
Можно жить, убеждая себя, что жизнь логична, прозаична и разумна. Прежде всего разумна. Я в этом уверен. Я потратил много времени на этот вопрос. Никогда не забуду предсмертную декларацию миссис Андервуд: «При увеличении числа переменных аксиомы сами по себе не меняются».
Я действительно верю в это.
Я мыслю — следовательно, я существую. На моем лице волосы, поэтому я бреюсь. Моя жена и ребенок погибли в автокатастрофе, поэтому я молюсь. Все это абсолютно логично и разумно. Мы живем в наилучшем из возможных миров, поэтому дайте мне «Кент» в левую руку, стакан — в правую, включите «Старски и Хатч» и слушайте мелодию, полную гармонии, о медленном вращении Вселенной. Логично и разумно. Реально и неопровержимо, как кока-кола.
Но у каждого человека есть два лица: весельчак по имени Джекил и его антипод — мрачный мистер Хайд, зловещая личность по ту сторону зеркала, которая никогда не слышала о бритвах, молитвах и логичности Вселенной. Вы поворачиваете зеркало боком и видите в нем отражение своего лица: наполовину безумное, наполовину осмысленное. Астрономы называют линию между светом и тенью терминатором.
Обратная сторона говорит, что логика Вселенной — это логика ребенка в ковбойском костюмчике, с наслаждением размазывающего леденец на милю вокруг себя. Это логика напалма, паранойи, террористических актов, случайной карциномы. Эта логика пожирает сама себя. Она утверждает, что жизнь — это обезьяна на ветке, что жизнь истерична и непредсказуема как монетка, которую вы подбрасываете, чтобы выяснить, кто будет оплачивать ленч.
Я понимаю, что до поры до времени вам удается не замечать эту обратную сторону. Но все равно вы неминуемо с ней сталкиваетесь, когда несколько бравых парней решают прокатиться по Индиане, попутно стреляя в детей на велосипедах. Вы сталкиваетесь с ней, когда ваша сестра говорит, что спустится на минутку в универмаг, и там ее убивают во время вооруженного налета. Вы видите лицо мистера Хайда, когда слышите рассуждения вашего отца о том, каким образом разворотить нос вашей матери.
Это колесо рулетки. Не имеет значения, сколько чисел на нем. Принцип маленького катящегося шарика никогда не меняется. Не говорите, что это безумие. Это воплощенное хладнокровие и здравомыслие.
И эта фатальность, она не только вокруг вас. Она и внутри вас, прямо сейчас, растет и развивается в темноте, подобно волшебным грибам. Называйте ее Вещью в Подвале. Называйте ее Движущей Силой. Я представляю ее своим личным динозавром, огромным, скользким и безумным, барахтающимся в болоте моего подсознания и не знающим, за что ухватиться, чтобы не утонуть.
Видел ты, как цепной пес лает на нищего? А бродяга от него удирает. Заметь, это символ власти. Она требует повиновения. Пес этот изображает должностное лицо на служебном посту.
Ты уличную женщину плетьми зачем сечешь, подлец, заплечный мастер?
Ты б лучше сам хлестал себя кнутом за то, что в тайне хочешь согрешить с ней.
Мошенника повесил ростовщик.
Сквозь рубища грешок ничтожный виден, но бархат мантий прикрывает все.
Позолоти порок, позолоту судья копье сломает,
Но одень его в лохмотья — соломинкой проткнешь.
Виновных нет, поверь, виновных нет: никто не совершает преступлений.
Берусь тебе любого оправдать, затем, что вправе рот зажать любому.
Купи себе стеклянные глаза и делай вид, как негодяй политик,
Что видишь то, чего не видишь ты.
Режим случайным образом выбирает случайных жертв. И это — самое обидное. Но говорить о том, что каждый, кто идёт на митинг, в опасности, нельзя. Мы придумали какую-то ерунду: нас всех побьют и посадят. Убить и посадить всех невозможно.
Если же не к общему благу многих, но к собственному благу правителя устремлено правление, будет правление несправедливо и извращено.
Если вы придерживаетесь нейтральной позиции в ситуации несправедливости, вы выбираете сторону угнетателя.
— Ах, я чем виноват?
— Молчи! устал я слушать, досуг мне разбирать вины твои, щенок! Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать!
Любовник — это всегда сексуально, а вот любовница... Любовница — это такое слово, которое сразу подразумевает проблемы и пахнет нафталином. Любовница — это понятие со сроком годности, которое быстро становится обременительным. Все это так не справедливо...
Наша ненависть бывает особенно низкой, злобной и жестокой, когда она несправедлива.
Понятно почему справедливости нет в обществе — ей просто неоткуда было взяться, её никогда небыло в природе. Наоборот, непонятно откуда она появилась как идея в некоторых головах...
Всё в человеческом обществе страшно жестоко и несправедливо: в нашем мире правят не дела, а слова, и хорошо подвешенный язык считается главным талантом.
В России только после смерти настоящего человека мы узнаем, кого потеряли.
Я с детства видел бессмысленную жестокость и непонятную мне вражду людей, был поражён тяжестью труда одних и животным благополучием других...
В суде нет истины, лишь ваша версия случившегося против их. Так работает система правосудия: суть не в том, что правильно и честно, а в том, чтобы рассказать самую убедительную историю.
Скромному человеку приписывают вялость, безразличие,
Мошенником называют преданного,
Лицемерным — чистого,
Жестоким — героя,
Недружелюбным — отшельника,
Заискивающим — учтивого человека,
Высокомерным — царственного,
Болтливым — красноречивого,
Беспомощным — верующего.
Существует ли хоть одна добродетель,
Избежавшая
Клеветы безнравственных людей?
Жизнь очень мудрая тетенька, она раздаёт тумаки и благодати равномерно и по заслугам, хотя мы и обвиняем её частенько в несправедливости. Но… Как приходит время собирать камни, так и приходит время смотреть правде в глаза, а они, сволочи, иногда косят, и очень трудно уловить, куда же эта капризная дама смотрит…
Истина и справедливость требуют уравновешенности, и тем не менее они всегда на стороне жестоких.
В юности, когда так хочется верить всему высокому и прекрасному, несправедливость людей поражает сильно и наводит на душу невыразимое уныние.
Страдания и несправедливость. Самое верное средство от жалости к себе. В смысле, что все может быть ещё хуже.
Несправедливость и страдание всегда идут рука об руку.
В мире многое устроено несправедливо и по-дурацки. Должно быть, это одна из причин, почему у меня проблемы.
Когда ты молода, смерть всегда шокирует, кажется вселенской несправедливостью. Но, дожив до моих лет, понимаешь, что смерть — это просто логичный финал.