— Девочки, с икрой надо что-то делать, она может сгнить. Там её чертова туча осталась, пропадёт!
— Так отдайте её солдатам, в армии с питанием — беда.
— А на железной дороге видели, что творится? Вот куда деньги нужны. Миллиарды нужны, миллиарды!
— Учителя живут без зарплаты. Отдайте им икру, они сьедят.
— Что вы голову ломаете? Что?! У нас ведь есть Правительство! Отдайте икру правительству, оно всегда знало, что с ней делать...
— Маша! Маша!
— Чего тебе?
— Ну почему етот чудовищ пристаёт ко мне?
— Я скажу тебе по-бабьи...
— По-бабьи не надо, говори по-человечьи, у нас же равноправие!
Зачем ты делаешь больно тем, кто тебя любит? Они ведь беззащитны из-за любви к тебе.
Вроде были у меня мужчины, вроде не первое свидание, вроде коленки мои зацелованы до неприличия, а комплименты можно издавать подарочным трехтомником… Но я млела. Предательски млела, впиваясь пальцами ног в подошву собственных туфель…
Счастлив тот, кто не замечает, лето теперь или зима.
Да, я взрослая девочка, я давно рассталась с розовыми очками, точнее, жизнь сама сбила их с моего лица, случайно, когда в очередной раз давала мне пощечину, в тот раз пощечина, видимо, была сильнее, чем обычно.
Он смеётся. Я представляю его ямочки, у меня кружится голова и мне хочется чтобы он увидел меня такой – немного растрёпанной, милой, растерянной, детской в чём-то…
А потом взял мою руку и поцеловал ладошку... Никто никогда не целовал мне ладони, оказывается, это так приятно... Да, на то они и нужны, настоящие друзья, чтобы поцеловать тебя туда, куда никто кроме них никогда и не додумался бы...
Почему любовь заставляет делать выбор? Почему она не живёт рядом с дружбой? Почему обязательно надо выбирать между безумным счастьем и надёжным тылом?
«Потом» – это так нескоро. «Потом» – это даже больше, чем вечность.
Хочу жить, чувствовать и любить. Без правил. Без законов. Без ограничений.
Да... Наверное, пора... Пора навести порядок в голове, как иногда мы наводим порядок в любимом гараже — перебира-а-аем коробочки с прошлым, смеемся, грустим, сортируем... — это выбрасываем, это соседке пригодится, это пока сохраним — авось самим сгодится, мало ли что... Так и в голове... Точно так же — никакого отличия... раскладываем все по полочкам, мысли о Боге — на первую, самую чистую и красивую полку — пусть я пользуюсь ими не часто, но отдавать их никому не собираюсь... Они мне самой дороги... Мм мм.... что у нас в этом замшелом пакете? Оооо... Мысли о вечном... Для начала их надо простирнуть и проветрить — и на верхнюю полку, но на видное место... Вами я частенько пользуюсь... А это что за баулы? Огромные воздушные мешки? Аааа... это же мечты! Аккуратно укладываю их на антресоли... Сейчас не до вас... Вообще то мечтать не вредно... Но и здоровее от этого не становишься... Мысли о хорошем, ну куда вас деть то? Вас много... Ладно уж — сервант с прозрачными стеклами как раз по вам плачет... Пусть сквозь стекла все видят, какая я хорошая... А вот и мысли о плохом... Нет уж, на всеобщее обозрение я вас выставлять не стану... Но и выкидывать тоже рука не поднимается... Слишком уж сладко без вас, слишком уж приторно... Вроде бы все... Стоп! А это что за огромнейшая куча непонятно чего? Откуда?... АААААА!!!!! Это же мысли о ТЕБЕ!!!! Что ж.... Беру в руки лопату.... Набираю побольше воздуха в прокуренные легкие... И.... ВЫБРАСЫВАЮ, ВЫБРАСЫВАЮ, ВЫБРАСЫВАЮ....
Да нет, я не беременна. Я больна. И имя моей болезни — надежда. Это и вправду болезнь... Потому что я всегда на все и на всех надеюсь... И от этого уже стало подташнивать.
Кажется, мы обречены делать друг другу больно.
Свободный художник – то есть художник никому не нужный. Потому что те, кто признан и при деле, свободными себя не называют. А ещё легко можно прикрыться излюбленной фразой всех неудачников: «Я в творческом поиске». Ага, то есть я тупо работаю, тупо рисую, тупо прячу то, что рисую, потому что знаю, что рисую тупо.
Тому, что всё в мире относительно. Любую радость или горе можно оценить, только сравнив с чем-то. Для ребёка нет трагедии в том, что уезжает друг. Беда, когда отнимают конфету или заставляют есть суп. Я уже говорил, что никогда не загадываю на будущее, потому что это бесполезно. Будущее непредсказуемо и почти от нас не зависит. Любой прогноз приблизителен. Чаще всего случается то, чего больше всего боишься или ждёшь. Я ничего не жду. Ни от пятницы тринадцатого, ни от понедельника шестнадцатого. Поэтому ничего и не случается.
Вот такая у меня семья, в которой скоро станет больше на одного человека. Брат или сестра. Занятно. Когда у него или у неё случится первый поцелуй, у меня уже будет вставная челюсть… Куда катится мир?..
Когда человек крепко спит, господство над миром захватывают призраки и демоны, они оживляют кошмары.
Ну, вот! Вы не смотрите на меня так. Женщины пьют чаще, чем вы думаете. Меньшинство пьет открыто, как я, а большинство тайно. Да. И всё водку или коньяк.
Жизнь очень мудрая тетенька, она раздаёт тумаки и благодати равномерно и по заслугам, хотя мы и обвиняем её частенько в несправедливости. Но… Как приходит время собирать камни, так и приходит время смотреть правде в глаза, а они, сволочи, иногда косят, и очень трудно уловить, куда же эта капризная дама смотрит…
Когда не было завтра и вчера, когда было только сегодня, и прожить его надо было на струне, на максимуме, на кромке дыхания…
Меня волнует, оскорбляет грубость, я страдаю, когда вижу, что человек недостаточно тонок, недостаточно мягок, любезен.
Знаете, если мужчина носит трусы известной марки, это о многом говорит. По крайней мере, мне это сказало о том, что он себя ценит. И любит. И что у него есть деньги. Дорогое авто – это другое. Это своеобразный кич — авто видят все, ты покупаешь авто чаще для других, чем для себя, точнее, для того, чтобы у этих других сформировалось о тебе определенное мнение…. А вот дизайнерское белье… Это гурманство, чистой воды.
Только вы, мужики, как выпивка — чем старше, тем дороже, а мы, девушки, как устрицы — хороши свежими!
И он бы вбежал в мою квартиру в расстегнутой рубашке, благо мы соседи, и вынес бы меня на руках, благо я не ем после шести и тушка моя за последнее время заметно приосанилась…
Да, да… Я имею в виду именно это – любовь, как её не назови, всё равно – это именно она, хихикающая тетка вся в розовом с пушистой собачонкой на поводке – сексуальное влечение…
Казалось бы — живи да радуйся, еще кто-то из классиков сказал, что любовь облагораживает человека... То ли человек я не правильный, то ли вообще к людям меня относить не следует, но меня любовь не возвышает и не облагораживает, наоборот — я чувствую себя никчемной, низкой и жалкой.
Когда нечего больше сказать, то говорят: молодость, молодость...
Вроде как говорили о погоде, а на самом деле происходил совсем другой, немой разговор, на высшем уровне, на уровне мысли…
С ним так приятно молчать, он самый лучший молчун на свете!
Буду теперь как гоголевский сумасшедший... молчание... молчание... молчание.
— От чего вы всегда ходите в чёрном?
— Это траур по моей жизни.
Я тебя умоляю, папа… Ну какая в наше время любовь? Страсть, отношения, но любовь… Не верю. Как только человек умирает, ему тут же находят замену в лице пышногрудой блондинки с экзотическим именем…
Мне легче написать двадцать пять сочинений, чем разобраться, что такое логарифм.
Заходил папа, сидел рядом со мной на кровати, вздыхал. Мама звала его на кухню, советуя не мешать мне. Но я была благодарна папе, что он не уходил, сидел рядом, смотрел вместе со мной, как за окном медленно умирает день. Вместе с дневным светом из души уходила тоска, и мне становилось всё равно.
Милый, милый мой человек… Так много скрывается за этими глазами! Так много они видели! Все-то они понимают! Как я раньше без него жила? Сколько понадобится времени, чтобы хоть чуть-чуть начать его понимать.
— Маша, простите меня, пожалуйста!
— За что?
— Ну я не знаю, за что! Ну вот, разве так не бывает, вот ты чувствуешь, что ты виноват, а ты не знаешь — за что?..
Спасибо тебе, за любовь, за ласку, за хлеб, за соль. Пойду я, пожалуй. Как говорится: «Была без радости любовь, разлука будет без печали».
Чтобы еще раз я его спасать решила! Да ну на фиг это чипидейлство.