— Девочки, с икрой надо что-то делать, она может сгнить. Там её чертова туча осталась, пропадёт!
— Так отдайте её солдатам, в армии с питанием — беда.
— А на железной дороге видели, что творится? Вот куда деньги нужны. Миллиарды нужны, миллиарды!
— Учителя живут без зарплаты. Отдайте им икру, они сьедят.
— Что вы голову ломаете? Что?! У нас ведь есть Правительство! Отдайте икру правительству, оно всегда знало, что с ней делать...
Кажется, Полетика сказал: в России от дурных мер, принимаемых правительством, есть спасение: дурное исполнение.
Лучшие должны править во всех государствах и при всех режимах. Всякий режим плох, если в нем правят худшие.
Если бы я был президентом, я бы поменял всё правительство. И сделал бы правительство — профессионалов, которое бы работало на совесть и на благо своего государства.
Итак, если наша крайняя нервозность, наша большая склонность к недовольству существующим, та идея, что новое правительство сделает нашу участь более счастливой, приводят нас к тому, что мы беспрерывно меняем свои учреждения, то руководящий нами великий голос вымерших предков осуждает нас на то, что мы меняем только слова и внешность. Бессознательная власть души нашей расы такова, что мы даже не замечаем иллюзии, жертвами которой являемся.
— Привет, Майкл.
— Дэвид. Вот это мило! А мне никто не сказал, что это двойное свидание. Извините, парни, но этот сладострастный жеребец — весь мой.
— Блестяще. Амиго, я — Стив Хейнс, но ты, наверно, это уже знаешь.
— Извини, но у тебя, кажется, бейджик отвалился.
— Жестоко! Мне нравится. Надо будет это записать... и всадить тебе пулю в башку, мудила ты надоедливый. Андреас, ты записываешь? Это же просто потрясающе! Это обязательно должно войти в моё шоу. Ты видел моё шоу?
— «Как одеться, словно ты — коммивояжёр в дешёвом гольф-клубе»?
— Итак... Отлично сработано в деле... э-э... нашего друга мистера К.
— Не стоит благодарности. Обожаю помогать правительству — особенно когда оно воюет само собой.
— Но ты совершил ошибку...
— В самом деле, сладкий?
— Заткнись, мать твою, пока я тебя не задушил. Шутки кончились, приятель. Ты будешь с уважением относиться ко мне и моей команде.
— Уточни, кто именно входит в твою «команду»: только вы трое или все ФРБ? А может, всё правительство? Потому что до сих пор мы не проявляли особого уважения к твоим коллегам.
— Тогда, может, начнёшь с меня, гений?
— Всё, я понял, приятель.
— К нам поступило сообщение о том, что мистера К. удерживают в местном отделении Управления.
— Я ведь только что с этим разобрался.
— Люди из Управления решили допросить его с пристрастием. А всё из-за твоей дурацкой выходки в морге. Нам нужно вытащить его, пока он не проболтался.
— Но я же просто выполнял указания агента Нортона.
— Ну значит, твоя первая ошибка в том, что ты связался со старым агентом, который живёт только за счёт былой славы. Теперь ты мой, амиго. От этого дела зависит моя карьера, а она много для меня значит. И раз уж все тут стали друзьями-приятелями, значит, она важна и для вас. А теперь бегите, детишки. Ну вот видишь, Дейв. Старого пса действительно можно научить новым трюкам!
Вожди России свой народ
во имя чести и морали
опять зовут идти вперед,
а где перед, опять соврали.
Не знаю, за что ругают правительство? Оно же ничего не делает!
Я никогда не критикую правительство своей страны, находясь за границей, но с лихвой возмещаю это по возвращении.
У них есть деньги на войны, но они не могут накормить бедных.
Первая панацея для плохо управляемой страны — валютная инфляция, вторая — война; обе приносят временное процветание, обе приносят окончательную гибель.
Войну развязывают не народы, а правители. Не солдат надо винить, а того, кто тащит их на войну.
Всякий, стоящий у государственной власти, обязан избегать войны точно так же, как капитан корабля избегает кораблекрушения.
История учит, что войны начинаются тогда, когда правительства считают, что цена агрессии мала.
– Верно. Я не человек. Я лишь одна из многих пешек. Пешка не может воспротивиться руке, которая делает ход.
– Наверняка то же самое говорили те, кто сортировал заключённых в Аушвице.
Что могут они, правители, знать о войне?
Люди не начинают войны, правительства делают это.
— Добрый вечер, Лондон. Во-первых, простите за вторжение на тв-канал. Я, в числе многих из вас, понимаю, как удобна повседневная рутина, как безопасно хорошо знакомое однообразие, как покойна повторяемость. Я наслаждаюсь этим, как любой человек. Но определённые события прошлого, обычно связанные с чьей-либо смертью или с завершением жестокой, кровопролитной борьбы, остаются в памяти людей, и те отмечают их праздниками, и я подумал, что мы можем отметить 5-е ноября — дату, ныне, к сожалению, позабытую. Давайте отвлечёмся от повседневной жизни и немного побеседуем. Найдутся, конечно, те, кто не желают нашего общения. Я полагаю, что в данный момент уже отдаются приказы по телефону, и люди с оружием скоро отправятся исполнять их.
А истина проста — с нашей страной творится что-то неладное, что-то ужасное.
Жестокость и несправедливость, нетерпимость и угнетение. В стране, где когда-то была свобода инакомыслия, где человек мог говорить то, что думает, теперь властвует цензура и тотальный надзор, принуждающие к подчинению и навязывающие непротивление. Как это случилось? По чьей вине? Безусловно, одни причастны к этому более, чем другие, и с них в своё время спросится, но всё же, признаем правду — если вы хотите увидеть виновника, достаточно просто посмотреть в зеркало.
Я понимаю, почему вы так поступили, я знаю, вам было страшно. Кто бы не испугался войны, террора, болезней. Тысячи бедствий словно сговорились сбить вас с истинного пути и лишить здравого смысла, страх одолел вас, и в панике вы бросились к нынешнему верховному канцлеру Адаму Сатлеру. Он обещал вам порядок, обещал мир и взамен потребовал лишь вашего молчаливого, покорного согласия.
Вчера вeчepoм я прервал молчанье, вчера я уничтoжил Олд Бeйли, дабы нaпoмнить нашей cтpaнe о тoм, чтo oнa позaбылa. Бoлee четырёхсот лeт нaзaд истинный гpaждaнин вознамерился навсегда запечатлеть 5-e нoябpя в нaшей пaмяти. Он нaдeялcя нaпoмнить миpу, чтo чecтнocть, cпpaвeдливocть и cвoбoдa — этo нe просто cлoвa. Этo жизненные принципы. Итак, если вы ничего не замечаете, если преступления нынешней власти для вас неочевидны, можете проигнорировать дату 5-е ноября, но если вы видите то, что вижу я, чувствуете то, что чувствую я, если вам дорого то, что дорого мне, тогда я предлагаю присоединиться ко мне. Ровно через год, у входа в парламент, и тогда все вместе мы устроим такое 5-е ноября, которое уже никогда не забудется.
Главная задача правительства — сохранять мир и не загораживать людям солнце.
— Верю ли я в Бога? Ты бы меня назвала телеологическим экзистенциальным атеистом. Я верю, что есть разум во Вселенной, кроме некоторых частей Нью-Джерси.
— Почему я никогда не понимаю, о чём ты говоришь?
— Почему? А ты веришь в Бога?
— Я верю, что есть кто-то там, кто следит за нами.
— К сожалению, это правительство.
Как правительство может контролировать положение дел в стране, если оно не может контролировать даже собственный словесный понос?
Дом, разделённый пополам, не сможет выстоять в буре. Я думаю, что не сможет выстоять и правительство страны, наполовину состоящей из рабов, а наполовину из свободных людей.
Любое правительство, конечно же, против свободы.
Опасно быть правым, когда правительство ошибается.
Правительство как грудной младенец: чудовищный аппетит на одном конце и полная безответственность на другом.
... Опасность — это та королевская мантия, которую правитель принимает на свои плечи, набравшись смелости решать судьбы других людей.
Российская власть должна держать свой народ в состоянии постоянного изумления.
Мир управляется совсем иными людьми, о которых даже представления не имеют те, кто не заглядывает за кулисы.
Больше вероятность встретить хорошего правителя, пришедшего к власти путем наследования, чем путем выборов.
За любым троном есть нечто большее чем король.
— Государство вам ничего не должно! Выживайте, как можете! – разъясняют нам люди, находящиеся на полном гособеспечении.
Страной правит класс, который глуп и ничего не понимает и не поймет никогда.
Когда правительство начинает бояться толпы, это значит, что оно боится самого себя.
— Я — королева, а не мясник.
— Все правители — либо мясники, либо мясо.
... А общество, смотрящее спокойно
На притесненье гениев своих,
Вандального правительства достойно,
И не мечтать ему о днях иных...
Эта власть затянувшегося переходного периода. Она живет в режиме постоянной беременности: все время рассказывают народу, что вот-вот родится что-то новое и очень-очень нужное для России. Действительно, время от времени министров везут в родильный дом (форум, симпозиум, семинар...) Все тужатся, ... но роды никак не наступают.
... ничем не сдерживаемый деспотизм одурманивает ум человеческий. Сохранить рассудок после двадцатилетнего пребывания на российском престоле может либо ангел, либо гений, но еще с большим изумлением и ужасом я вижу, как заразительно безумие тирана и как легко вслед за монархом теряют разум его подданные; жертвы становятся старательными пособниками своих палачей.
Общество создается нашими потребностями, а правительство — нашими пороками; первое способствует нашему счастью положительно, объединяя наши благие порывы, второе же — отрицательно, обуздывая наши пороки...
Горько и обидно, что какие-то слизняки правят страной. Безволие, слабохарактерность, неумение, нерешительность, зачастую простая подлость — вот что руководит действиями этого, с позволения сказать, «правительства».
— Когда ты найдёшь работу, где не надо никого обворовывать, Ганс?
— Мне 63 и я уже 20 лет не работал, куда меня такого возьмут?
— В правительство.
— В правительство? Это там что ли совсем не обворовывают людей?