Дружили два друга: один богатый, другой бедный. Они были лучшими друзьями. Однажды богатый друг собрался со своей женой в ресторан. Там к ней стал приставать мужчина, и богатый пырнул его ножом в живот. Он не знал, что делать, и позвонил своему бедному другу, тот сразу приехал. Через некоторое время ресторан был забит ментами, и бедный друг взял всю вину на себя. Ему дали 20 лет. Вот он сидит в тюрьме, и ему надоело, и он сбежал. Пришел он к дому своего богатого друга и стучится, а тот его прогоняет и не открывает. Бедный удивился поступку его лучшего друга, он только одно промолвил: «Бог судья и Он всё видит.»
Бедный не знал куда идти, он сел на лавочку и сидел. К нему подошел пожилой мужчина и отдал ему сумку, а сам ушел... Бедный опять ничего не понял и решил открыть сумку, а там были миллионы. На эти деньги он купил себе дом, машину, поменял имя... Однажды днём он ехал на своей машине и встретил шикарную девушку. Она была очень красивой. Они познакомились стали общаться, и в дальнейшем она переехала к нему жить. Как-то утром в дверь позвонила пожилая женщина. Она просила у него поработать домохозяйкой за бесплатно, но он стал говорить, что у него есть деньги и он может заплатить... Она стала у них работать. Через некоторое время он решил жениться на этой девушке и позвал на свадьбу своего друга. На свадьбе все веселятся, все рады, и тут богатый друг взял микрофон и говорит: «Брат, а помнишь, как мы дружили? А помнишь, как я убил человека, а ты всю вину взял на себя? А я всё помню, брат. Брат, а помнишь, когда ты пришел ко мне в дом, я тебя прогнал? А знаешь почему? Так знай, брат: потому что у меня дома были менты... Брат, а помнишь того старика, который оставил тебе сумку с деньгами? Это мой отец. А помнишь ту женщину, которая пришла к тебе работать за бесплатно домохозяйкой? Это была моя мать. Брат, а эта девушка, что сегодня стала твоей женой, — это моя сестра. Так брат, я отдал тебе самых важных людей в моей жизни. Они — это моя жизнь. Я отдал тебе свою жизнь, брат.»
... Так Хоакин понял, что настоящий герой должен быть готовый к самопожертвованию.
Прекрасно понимал... Прекрасно осознавал, что, приблизившись к нему, буду убит. Я вовсе не питал иллюзий относительно своего выживания. Я думал только о ней. Результат — не имеет значения. Обязанностью Эмии Широ было её спасение. Возможно, лишь страх того, что Сэйбер погибнет, смог пересилить боязнь собственной смерти.
Твоё «самопожертвование» служит лишь для твоего самоудовлетворения! Ты не думаешь о том, как будут страдать те, кто останется в живых! И ещё говоришь, что «тяжелее причинять боль другим»! Ты так говоришь потому, что это «тяжелее» ты перекладываешь на других людей! На тех, кому ты дорог, на тех, кто хочет тебя защищать! И эти люди должны тащить тебя на себе, чтобы не потерять, раз тебе самому наплевать на то, жив ты или мёртв!
Наверное, когда о ком-то заботишься, готов на все, чтобы он был счастлив.
Если вы начинаете с самопожертвования ради тех, кого любите, то закончите ненавистью к тем, кому принесли себя в жертву.
То, что ты отвергаешь того, кого любишь не — великое самопожертвование, ты просто хочешь быть несчастным. Но то, что ты несчастен, не делает тебя лучше других, это просто делает тебя несчастным.
Да пошли вы все. Не позволю называть это самопожертвованием. Да какой дурак стал бы жертвовать собой ради таких, как вы. У меня было твердое убеждение, хоть я и не мог выразить его словами. Убеждение, которое исчезло — стоило разделить его, с кем-то еще.
Я готов умереть, Клем, так я сейчас счастлив...
Я рад, что встретил тебя — друга, ради которого я готов пожертвовать жизнью.
Самая ужасная дурость — ради мужчины отказываться от своих друзей, так и от своих планов.
Бдительность — в мире. Победа — в войне. Жертва — в смерти.
Удивительные вы существа, люди. Иногда готовы перегрызть друг другу глотку за медяк или другую чушь, а иногда решаете прикрыть собой спины товарищей, понимая, что живым выбраться не удастся.
— Торгуешься, чтобы попасть в рай?
— А как насчёт изгнанных мной бесов? Одно это — гарантия моего спасения!
— Ну сколько раз повторять? Это не способ искупления...
— Разве я недостаточно Ему служил? Что Ему нужно от меня?
— Всё как обычно... Самопожертвование, вера.
— Но я же верю, куда уж больше?
— Нет, ты знаешь! А это другое. Ты всё видел.
Свобода? Зачем свобода? Счастие только в том, чтобы любить и желать, думать ее желаниями, ее мыслями, то есть никакой свободы, — вот это счастье!
— Существуют всякие разновидности мужества, в частности, чтобы в первую очередь заботиться о других. Он не сражался на шпагах и не стрелял из пистолета, но он принес семье в жертву многие мечты. Он отложил их на потом.
— А куда он их отложил?
— В далекий ящик. Иногда, на сон грядущий, мы достаем их полюбоваться, но закрыть ящик становится все труднее. Он делает это. Он мужественный человек.
Жизнь поддаётся корректировке. Внести изменения проще простого. Стоит захотеть. Безусловно, без жертв не обойтись. Придется. Жертвы — это осадок на дне кружки с шикарным кофе... Конечно, проще отказаться от мечты. Жить в бессмысленном потоке. Ждать зелёного светофора, стоя на тротуаре. Сколько пройдёт времени в ожидании? Неизвестно... Жизнь — как пух из распоротой подушки. Тысяча возможностей поймать. Девятьсот девяносто девять из них — пустые.
Я собираюсь умереть с оружием в руках. Потому что это то, чего я ждал для себя — это все, чего я для себя ждал. Я хочу, чтобы ты выбрался. Я хочу, чтобы ты почувствовал жизнь — или стал Летописцем, без разницы. Ты, с женой и детьми, и... внуками, будешь жить, пока не станешь толстым и лысым и сидящим на Виагре... это по-моему превосходный конец — и единственный, который я готов принять.
Ставить своего ребенка и супруга на первое место – лучший способ сохранить семью единой и прочной.
Данко пьет. Разбавляет спирт вермутом. Потому что страшнее, бессильнее — не когда ты принес себя в жертву, а когда твою жертву не приняли.
— Мы здесь для того, чтобы защитить Скотта. Мы стараемся сражаться за него.
— Я уверен, так и есть. Я уверен, вы убьёте за него. Но вы готовы умереть за него?
Лучше быть жертвой, чем палачом.
Если мужчина убивает ради чего-то, он должен быть готов умереть ради этого
Сострадание — хорошо. Но есть два рода сострадания. Одно — малодушное и сентиментальное, оно, в сущности, не что иное, как нетерпение сердца, спешащего поскорее избавиться от тягостного ощущения при виде чужого несчастья; это не сострадание, а лишь инстинктивное желание оградить свой покой от страданий ближнего. Но есть и другое сострадание — истинное, которое требует действий, а не сантиментов, оно знает, чего хочет, и полно решимости, страдая и сострадая, сделать все, что в человеческих силах и даже свыше их. Если ты готов идти до конца, до самого горького конца, если запасешься великим терпением, — лишь тогда ты сумеешь действительно помочь людям. Только тогда, когда принесешь в жертву самого себя, только тогда.
— Дормамму, я пришёл договориться!
— Ты не сможешь так вечно.
— Смогу, ещё как! Отныне нас ждёт одно и то же: ты убил — я появился снова. И так далее.
— Значит, ты целую вечность будешь умирать.
— Да. Тем временем людской род будет жив.
— Но ты будешь страдать.
— Врачи с болью на «ты».
— Во имя победы я с радостью убью любого из своих людей.
— А я готов отдать жизнь за любого из своих.
Умение забывать о себе — это искусство.
Изготовление вина — это искусство. Это религия, которая требует боли, желания и жертвы.
Чтобы преуспеть, надо принести себя в жертву.
Подвергаться смерти для того, чтобы жить в истории, — значит заплатить жизнью за каплю чернил.
Мне хотелось иметь цель, за которую не жалко отдать жизнь...
Хоть она и пуста, твоя жизнь, но ее не выбросишь, как стреляную гильзу! Она еще сгодится для борьбы, когда настанет час, она еще понадобится. Не ради себя самого, и даже не во имя мести – как бы слепо ты ни жаждал ее, – не из эгоизма и даже не из альтруизма – так или иначе, но все равно надо вытаскивать этот мир из крови и грязи, и пусть ты вытащишь его хоть на вершок – все равно важно, что ты непрестанно боролся, просто боролся. И пока ты дышишь, не упускай случая возобновить борьбу.
Есть радость воровства, а есть радость самопожертвования.
— Почему?... Почему твоя сила не уступает моей? У того, кто не способен пожертвовать самим собой, у того, кто даже не может разорвать связи. Я пожертвовал всем: пожертвовал собой, домом, даже товарищами — все ради добычи, все ради тебя. Так почему же? Почему?
— Ты до сих пор не понял этого? Те вещи, которыми ты пожертвовал, были слишком важны. Ты предал своих товарищей? Нет. Ты испугался потери своих товарищей. Ты сражался в одиночку? Нет. Ты не должен был чувствовать одиночество, если ты был с самого начала один. Ты предал самого себя? Нет! Ты просто бежал от боли, которую сам себе причинил, как последний трус.
Какая мать не пожертвует собой и кем угодно еще ради счастья своей дочери?
Мать любила меня. Она сражалась и погибла, чтобы подарить мне лучшую жизнь. Теперь и я буду сражаться до конца, чтобы даровать лучшую жизнь моему племени.
Высокие чувства, благородные порывы, бесшабашная смелость, отчаянная жертвенность — это всё прекрасно. Но должна быть причина. Настоящая. Иначе все твои светлые устремления — не больше чем глупость.
Но ее воздействие на тех, кто находился рядом с ней, – огромно, ибо благоденствие нашего мира зависит не только от исторических, но и от житейских деяний; и если ваши и мои дела обстоят не так скверно, как могли бы, мы во многом обязаны этим людям, которые жили рядом с нами незаметно и честно и покоятся в безвестных могилах.
— Упрямая… Ты что, бросишься спасать человека, если не умеешь плавать?..
— Брошусь… Я палку протяну, ветку нагну, веревку брошу… всегда можно чем-нибудь помочь, всегда!
Вы сделаете это, потому что так надо. Именно вы, потому что никто другой не сможет. Если нет — миллионы умрут. Может ли быть более веской причина? Вот чем всегда отличались наши люди — тысячи лет самопожертвования в наших венах. И каждое поколение ждет свое испытание. Я плююсь на людей, которые это допустили и проклинаю цену, которую нужно заплатить.