Никто не хочет любить в нас обыкновенного человека.
Никогда не рано спросить себя: делом я занимаюсь или пустяками?
Когда любишь, то такое богатство открываешь в себе, столько нежности, ласковости, даже не верится, что так умеешь любить.
Берегите в себе человека.
Что прикажете делать с человеком, который наделал всяких мерзостей, а потом рыдает.
Краткость — сестра таланта.
Одинокому везде пустыня.
То, что мы испытываем, когда бываем влюблены, быть может, и есть наше нормальное состояние. Влюбленность указывает человеку, каким он должен быть.
Замечательный день сегодня. То ли чай пойти выпить, то ли повеситься.
Водка белая, но красит нос и чернит репутацию.
Женщины мечтают иметь узкую ступню, но жить на широкую ногу.
В детстве у меня не было детства.
Пахнет осенью. А я люблю российскую осень. Что-то необыкновенно грустное, приветливое и красивое. Взял бы и улетел куда-нибудь вместе с журавлями.
Нужно уметь коротко говорить о длинных вещах.
Пусть на сцене всё будет так же сложно и так же вместе с тем просто, как и в жизни. Люди обедают, только обедают, а в это время слагается их счастье и разбиваются их жизни.
Дети святы и чисты. Нельзя делать их игрушкою своего настроения.
Говорят: в конце концов правда восторжествует, но это не правда.
Ложь — тот же алкоголизм. Лгуны лгут и умирая.
Чужая душа — потёмки, ну а кошачья — тем более.
Если бы я не был хохол, если бы я писал ежедневно, хотя бы по два часа в день, то у меня давно бы была собственная вилла. Но я хохол, я ленив. Лень приятно опьяняет меня, как эфир, я привык к ней — и потому беден.
Одна боль всегда уменьшает другую. Наступите вы на хвост кошке, у которой болят зубы, и ей станет легче.
Грубость — это естественная реакция на боль.
Между «есть бог» и «нет бога» лежит громадное поле, которое проходит с большим трудом истинный мудрец.
Незаписанная мысль — потерянная мысль.
Нет того урода, который не нашел бы себе пары, и нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя.
Я думаю, что если бы мне прожить ещё 40 лет и во все эти сорок лет читать, читать и читать и учиться писать талантливо, т. е. коротко, то через 40 лет я выпалил бы во всех вас из такой большой пушки, что задрожали бы небеса.
Медицина — моя законная жена, а литература — любовница. Когда надоест одна, я ночую у другой. Это хотя и беспорядочно, но зато не так скучно, да и к тому же от моего вероломства обе решительно ничего не теряют.
Хорошо делаешь, если читаешь книги.
Честные не лгут, когда не нужно.
Жениться интересно только по любви; жениться же на девушке только потому, что она симпатична, это все равно, что купить себе на базаре ненужную вещь только потому, что она хороша.
Счастливы или несчастливы данные муж и жена — этого сказать никто не может. Это тайна, которую знают трое: Бог, он и она.
Работать для науки и для общих идей – это-то и есть личное счастье.
Ни одна специальность не приносит порой столько моральных переживаний, как врачебная.
Консервативные люди оттого делают так мало зла, что робки и не уверены в себе; делают же зло не консервативные, а злые.
Аванс — это заедание будущего.
Надо воспитать женщину так, чтобы она умела сознавать свои ошибки, а то, по ее мнению, она всегда права.
Где ошибки, там и опыт.
Верх наивности — думать, что если жене предоставить полную свободу, то она, соскучившись ею, вернётся в ваши объятия.
... как-то странно и в газетах, и в обществе; вранья много, курс упал, интерес ко всему, кроме войны, иссяк у общества.
Когда он [сельский учитель] ушёл, Антон Павлович посмотрел вслед ему, усмехнулся и сказал:
— Хороший парень. Недолго проучит...
— Почему?
— Затравят... прогонят...
Подумав, он добавил негромко и мягко:
— В России честный человек — что-то вроде трубочиста, которым няньки пугают маленьких детей...