Не нужно бояться проигрывать. Главное — оставаться живым.
Лучше я буду сожалеть о том, что сделал, чем о том, что не смог сделать, когда была возможность.
Ребята! Будем жить!
— Ну, что вы скажете, господин бургомистр, о человеке, который ежедневно отправляется на подвиг, словно на службу?
— Я сам служу, сударыня. Каждый день к девяти утра я должен идти в мой магистрат. Я не скажу, что это подвиг, но вообще что-то героическое в этом есть!
... Так Хоакин понял, что настоящий герой должен быть готовый к самопожертвованию.
Почитай о героях прошлого, чтобы лучше понимать героев настоящего.
... почти каждая женщина в любви способна на героизм. Пойми, она целует, обнимает, отдается — и она уже мать. Для неё, если она любит, любовь заключает весь смысл жизни — всю вселенную! Но вовсе не она виновата в том, что любовь у людей приняла такие пошлые формы и снизошла просто до какого-то житейского удобства, до маленького развлечения. Виноваты мужчины, в двадцать лет пресыщенные, с цыплячьими телами и заячьими душами, неспособные к сильным желаниям, к героическим поступкам, к нежности и обожанию перед любовью.
Идти на смерть и быть героем — не одно и то же.
Герои должны умирать. Если они выживают, то становятся скучнейшими людьми на свете.
Ты не верь, пожалуйста, тому, кто тебе скажет, что не боялся и что свист пуль для него самая сладкая музыка. Это или псих, или хвастун. Все одинаково боятся. Только один весь от страха раскисает, а другой себя держит в руках. И видишь: страх-то остается всегда один и тот же, а уменье держать себя от практики все возрастает; отсюда и герои и храбрецы.
Умираю, но не сдаюсь.
Двадцать четыре года дисциплины и труда во имя победы создали вечную славу, имя которой Красная Армия. Каждый, кто любит свободу, находится в таком долгу у Красной Армии, который он никогда не сможет оплатить... Всякий, кто будет участвовать в разгроме Гитлера, должен считать Красную Армию героическим образцом, которому необходимо подражать.
... У людей, которые воюют, нервы всегда на взводе. Можно быть героем в сражении, но потом станешь психовать из-за того, что тебе в миске с супом попался чей-то волос...
Доблести не бывает, это просто внушают солдатам, чтобы те хотели идти на смерть.
Гитлер полагал, что он будет воевать со сталинским режимом? Глупец! Наивный глупец, повторивший ошибку куда более талантливого человека – Наполеона. Воевать ему пришлось не с режимом, а с Народом. Народом, который защищал не государство, а Родину, Отечество. А когда наш народ защищает Отечество, победить его можно, только уничтожив в принципе. Поголовно. В этом, наверное, самая большая наша тайная сила. Такая Россия странная страна. Ей можно нанести ряд поражений, можно даже выиграть у нее военную компанию, а может, — и целую войну. Но только до той поры, пока эту войну ведет государство. Пока она, как сказал бы Ленин, «не перерастает»…только не из империалистической в гражданскую, а из обычной войны – в Отечественную.
Вот такую войну у России выиграть нельзя. Никакой ценой.
Вечная память и слава героям. Но в самой войне нет ничего героического, это грязь, подлость и смерть.
Бой идёт святой и правый,
Смертный бой не ради славы -
Ради жизни на земле.
— Я, товарищ генерал, честно сказать, струсил. Уж очень они близко подошли...
— Так это ты с испугу два танка подбил? Видал? Все бы так пугались.
Одно из самых главных последствий войны состоит в том, что люди в конце концов разочаровываются в героизме.
Секунд тридцать я чувствовал себя героем, а потом понял, что просто безработный.
Геройство в том, чтобы сделать то, что было тебе не по плечу.
Маленькая война на просторах большого мира. Маленькая драма и маленькая смерть. Сколько их было? Сколько их еще будет? Скольких героев незаслуженно забудут поколения, и скольких не героев будут помнить, хотя они этого не заслужили?
Война и самыми страшными днями нас испытывала, но и самый радостный день подарила — День Победы. Народный день. Народ не только знаменитыми героями силён, но и героями неучтёнными. Конечно, будет день такой, когда к Большому театру уже ни один ветеран не придёт, и звон медалей наших, как звон бубенцов на тройках в прошлом, исчезнет. Но смерть нас отменить может, а праздника этого не отменит. Он выстраданный, а не придуманный. И Россию никто отменить не сможет. Она тоже не придумана, а выстрадана...
Истина сражения такова: убить человека просто так — преступление, но чем больше убьешь на поле боя, тем скорее прослывешь героем.
— Не всем дано быть героями. Особенно, когда надо убивать.
Меня всегда встречали как героя, но я никогда не понимал, что я такого сделал, кроме очередного убийства.
Безумцы и герои — два разряда глупцов, очень похожих друг на друга.
Чем не искусней меч,
Тем он звучит грознее,
Чем не разумнее речь,
Тем говорун шумнее.
Мудрец на мир глядит,
Слова даром не бросает.
Глупец всегда кричит,
Как будто что-то знает…
Трус, как всегда, кричит,
Герой молчит достойно.
Нельзя быть героем, выполняя свой долг.
(Сам собой разумеющийся поступок не делает нас героями.)
Часто нам говорят: «Мы гордимся нашей победой. Мы гордимся нашими космонавтами». Я считаю, что гордиться можно лишь тем, что ты сам конкретно сделал. Можно восхищаться и радоваться чужим великим поступкам. Но гордиться-то чем? Ты же ничего не сделал. Или ты сам шёл под пули?
Я не возьму в бой ни тех, кто с голыми руками идет на тигра, ни тех, кто, не ища брода, бросается в реку. Я возьму тех, кто занимается делом с осторожностью и добивается успеха, заранее составляя план!
Подвергаться смерти для того, чтобы жить в истории, — значит заплатить жизнью за каплю чернил.
Вы – эгоист, Лева. Все норовите героически умереть в одиночку. А другим, между прочим, тоже хочется войти в историю.
В кино герои никогда не испытывают страха. Он никогда не копошится прохладной скользкой дрянью в их кишках. Бравые парни отпускают пару шуток, обещают красотке скоро вернуться и выходят в темноту, насвистывая рок-н-ролл. В жизни такому героизму места нет. В реальной жизни не будет следующего дубля, если недостаточно ловко увернешься от бутафорского топора или ножа с уплывающим в рукоятку лезвием.
Пожар может создать героя... или спрятать секрет.
Если предателей называют героями («Или героев – предателями», – мрачно подумал Роланд), значит, пришли темные времена.
— Она совершенно точно была героиней. Она атаковала этот огромный корабль совсем одна.
— Это можно расценить и иначе: она была сумасшедшей.
К истории капитана Татаринова Анна Степановна подошла с неожиданной стороны.
— Несчастные женщины! — сказала она, хотя о женщинах не было сказано ни слова. — И год ждут, и два... Он, может быть, и умер давно, и следа не осталось, а они все ждут, все надеются: может вернется! А эти бессонные ночи! А дети! Что детям сказать? А эти чувства безнадежные, от которых лучше бы самой умереть! Нет, вы мне не говорите, — с силой сказала Анна Степановна, — я это видела своими глазами! И если вернется такой человек — конечно, герой, что и говорить. Ну и она — героиня!
Есть ли на свете иной героизм, кроме героизма слабых?
В трудных обстоятельствах народ может спасти героизм, но только совокупность маленьких повседневных добродетелей определяет его величие.