Смерть — это только психическое состояние!
Разновидности безумия бесконечны.
Maniae infinitae sunt species.
Жизнь прекрасна! Повторяй это 100000 раз в день. Тогда ты свихнёшься и вся боль уйдёт!
Они были уверены, что общение с людьми оказывает целительное воздействие на больную психику.
— Наравне с электрошоком, — напомнил я им.
... У людей, которые воюют, нервы всегда на взводе. Можно быть героем в сражении, но потом станешь психовать из-за того, что тебе в миске с супом попался чей-то волос...
Есть множество толкований снов, самое известное – по Фрейду, но я всегда думал, что сны выполняют простую гигиеническую функцию, не более того: снами наша психика справляет большую нужду, всякий раз наваливая объемистую кучу. И у людей, которые не видят сны (или видят, но, проснувшись, не могут вспомнить), в каком-то смысле – ментальный запор. В конце концов, от кошмара есть только одна практическая польза: проснуться и осознать, что это – всего лишь сон.
Люди обычно думают, что психиатры всё знают про душу, про психику. Но это совсем не обязательно. Я ведь тоже работаю в банке, а денег у меня нет.
Не стоит лезть в чужую голову, иначе у тебя есть шанс наткнуться на очень специфичные мечты.
Ночь стирает определённые грани в психике. Она даёт нам ощущение свободы.
На самом деле, у наших родителей было время, может быть, скучное, может быть, какое-то однообразное, но у нас сейчас нервное время. Потому что сейчас люди всерьёз говорят о каких-то своих психических проблемах. Куча у всех каких-то психологических проблем, панических атак. Сейчас даже немножко модно быть с «фишечкой» чуть-чуть. Типа: «Это не заболевание, а такая особенность. У меня биполярное расстройство личности». У меня не чердак свистит, это я просто песни грустные пишу, что-то типа Земфиры. Художница я».
Человек рождается нейтральным, однако общественная система воспитывает или возносит его инстинкты, освобождает или порабощает его психику. Чаще порабощает.
... большинство нормальных людей стремятся что-то узнать. Все-таки тяга к знаниям — основа человеческой психики.
Я тебе вот что скажу: лучшее средство от всяких там фиксаций, нервных срывов и душевных терзаний — это холодная водка. Теплая помогает хуже. Но тоже помогает. В особо тяжелых случаях водку рекомендуется лакировать пивом.
Самоубийцей называется тот, кто, под влиянием психической боли или угнетаемой невыносимым страданием, пускает себе пулю в лоб; для тех же, кто даёт волю своим жалким, опошляющим душу страстям в святые дни весны и молодости, нет названия на человеческом языке. За пулей следует могильный покой, за погубленной молодостью следуют годы скорби и мучительных воспоминаний. Кто профанировал свою весну, тот понимает теперешнее состояние моей души. Я ещё не стар, не сед, но я уже не живу. Психиатры рассказывают, что один солдат, раненный при Ватерлоо, сошёл с ума и впоследствии уверял всех и сам в то верил, что он убит при Ватерлоо, а что то, что теперь считают за него, есть только его тень, отражение прошлого. Нечто похожее на эту полусмерть переживаю теперь и я...
— Ты просто псих ненормальный, и у тебя явно проблемы с женщинами.
— Каждая женщина — это само по себе проблема.
Степень болезни человека зависит от количества его секретов.
Нам нравится быть влюбленными, потому что это единственное чувство, позволяющее людям максимально приблизиться к психологической наркомании.
Я прошла полмира и поняла: самые психически здоровые люди живут там, где информация передаётся из поколения в поколение. Например, в горах, где мне посчастливилось побывать, девочке не позволено выходить замуж, пока старшие женщины не научат ее самому важному: рукоделию, чтобы она всегда могла себя прокормить и уйти от мужа, если с ним плохо; лечению больных и погребению; подготовке к родам и рождению; умению принимать гостей; умению справлять праздники; навыку правильно вести хозяйство и распределять запасы.
Там женщина не терзает себя страхами «а что, если». Там для всего есть план действий, кладовая мудрости, к которой можно обратиться в любой момент.
Покажите мне психически здорового человека, и я вам его вылечу.
Психическое здоровье сильно переоценивают.
Імпульси нашої пристрасті не в пекучих кодах еротики, не в топографії ерогенних зон, а в нерозгаданих таємницях психіки.
Колледж — место активации множества психических проблем.
Обвинять других в собственных бедах — это естественная защитная реакция психики, но если ты выберешь этот путь, то никогда не преодолеешь собственных слабостей.
Как ни странно, в эти минуты отчаяния и дикой, невообразимой скуки я ни разу не задумался о своем положении. Я обрастал плесенью безделья, но не сделал даже попытки разобраться с собственной жизнью. Возможно сработала какая-то защитная функция мозга, а может, все дело в том, что у меня с самого начала сложилось ощущение, что все происходящее — не на самом деле, а понарошку, как в кино или книге.
Депрессия — это не плохое настроение. Это болезнь, химия. Лекарства, покой, постоянное наблюдение. Лучше — стационар.
Без сомнения, проблема тревоги является узловой точкой многих важнейших вопросов; разрешение загадки тревоги прольет поток света на всю психическую жизнь человека.
Внешний вид часто связан с психикой.
Боль — глина. Можно сделать из неё комок и бросить в другого, а можно размять и слепить вазу. И боль может приносить пользу, если ей правильно распорядиться.
Психиатр ты хренов! Ну много ты понимаешь в моей жизни?!
— Прошло уже несколько месяцев и ты сказала, что физически Роджер в порядке, может, у него тоже военный невроз? Наверное, это умственное, психологическое, он слово тонет в тишине. И у него в глазах тот же самый взгляд на тысячу ярдов. Я боюсь, что он потерял себя.
— Неважно, как далеко он ушел. Главное верь, что ты его найдешь.
Мозг контролирует боль, мозг контролирует страх, любовь, сон, голод, гнев, все чувства. А если контролировать его?
Наличие «абсолютной» – механической – памяти – не преимущество, а, наоборот, ущербность в отношении одного из важнейших и хитроумнейших механизмов нашего мозга, нашей психики. Это механизм, который активно «забывает» все то, что непосредственно непригодно для осуществления высших психических функций, все то, что не связано с логичным потоком движения наших мыслей. Бесполезное, не связанное с активной мыслительной деятельностью мозг старается «забыть», погрузить на дно подсознания, чтобы оставить сознание «свободным» и готовым к высшим видам деятельности...
Вот этот-то «естественный» механизм мозга, охраняющий высшие отделы коры от агрессии, от наводнения хаотической массой бессвязной информации, и разрушает, и калечит «зубрежка». Мозг насильственно принуждают «запоминать» все то, что он активно старается «забыть», запереть под замок, чтобы оно не мешало «мыслить». В него «вдалбливают», сламывая его упрямое сопротивление, сырой, необработанный и непереваренный (мышлением) материал.
Чудесно тонкие механизмы, созданные природой, тем самым портятся, искалечиваются варварски-грубым вмешательством. А спустя много лет какой-нибудь мудрый воспитатель свалит вину на «природу»...
Работу психики можно сравнить с работой проектора, светящего из позвоночника в череп. При этом он светит на трехмерное полотно, которое переплетает свет и отправляет его назад таким образом, чтобы механизм проектора находил себе еду и избегал повреждений корпуса.
Как мир информации неразрывно связан с миром материальным, так и психика неотделима от живого вещества наших тел.
Моё сознание расширялось, выходило за пределы головы — я была шаром, сгустком, плывущим вперёд по улице и гудящим от разрывающей его энергии. Мир — как бесконечность, составленная из ярких, переливающихся кристаллических лучей. А я — призрак, закутанный в доспехи. Испуганный своим несовершенством, но зачарованный красотой мира дух, заключённый в плоть.
Психика – не горло, печень или желудок. Анализов не сделаешь, симптомы скрыты. Здесь грань между патологией и здоровьем столь зыбка, что порой ее не разглядишь. Медицина изучает и лечит тело, а душа как была, так и осталась за семью замками.
Психика – штука тонкая, и запас ее прочности у всех разный.
Аборт — это чрезвычайно сложная и глубоко личная проблема.
– Что, опять «мы все умрём»?! – взорвался я. Этот парень начинает всерьёз меня доставать. И ведь не плакса по натуре, не трус уж точно, но его вечное стремление «умереть прямо здесь и войти в легенду!» здорово давит на психику. А лично у меня она очень ранимая.
Ощущение полной безысходности предстоящего наказания давило на мозги сильнее любых опасностей.