— Почему ты предал меня?
— Почему? Тебе ль не знать, отец? Из алчности, конечно. Каким ты меня создал, таким я и остался.
Мы пытаемся сделать что-то правильно, но все портим, умираем, мы, вашу мать, умираем и виним кого-то за это, а затем все повторяется.
... у меня был кошмар о родителях, которые обрушили на меня обвинительную тираду.
Только трус обвиняет других в своих ошибках.
— Парень, ты даже не представляешь, как ты влип. У тебя на стене фотографии пропавших без вести и куча всякой сатанинской бутафории. Ты первый подозреваемый.
— Логично, если учесть, что, когда пропал первый из них, мне было три года.
— У тебя были сообщники...
— Тирион из дома Ланнистеров, королева-регент обвиняет вас в убийстве короля. Вы убили короля Джоффри?
— Нет.
— А ваша жена леди Санса?
— Мне это неизвестно.
— Как же, по-вашему, он умер?
— Подавился пирогом с голубями...
— Значит, вы обвиняете пекарей?
— Да хоть голубей, только меня оставьте в покое!
— Вы хоть понимаете, насколько серьёзны эти обвинения?
— Я прикован к столу наручниками. Да, я понимаю.
Скажите о себе все то, что собирается сделать ваш обвинитель, и вы лишите ветра его паруса.
Я обвиняю общество потребления в том, что оно сделало меня таким, какой я есть: ненасытным. Я обвиняю моих родителей в том, что они сделали меня таким, какой я есть: бесхребетным.
Я часто обвиняю других, чтобы не обвинять себя самого.
Общество нельзя винить во всем, но нельзя не винить его вообще.
При встрече с честным человеком
Завистник мимо не пройдет,
Не возведя вину огулом,
Как на того, кто будто худший из людей.
Рассвет, являющий
Свет миру, -
Угроза и печаль кроту,
Хвалящему лишь слепоту.
— Думаю, нам не нужно больше встречаться.
— Почему?
— Потому что ты не дышишь, потому что в тебе нет электрических импульсов, потому что твои друзья просто жаждут разодрать мне горло, потому что вампиры убили этого проповедника из церкви Св. Сына, а вместе с ним его жену и ребёнка. А ты смотришь мне в глаза и говоришь, что они это не делали!
— Люди убивали миллионами в бессмысленных войнах, я же не обвиняю тебя в этом!
— ... Она его убила. Или позволила убить.
— В этом «или» заключается большая разница.
Дурак обвиняет других;
Умный обвиняет себя;
Мудрый же не обвиняет никого.
Пока разум обвиняет, сердце оправдывает.
Цель иногда оправдывает средства, но чаще предпочитает выступать в роли обвинителя.
... родители, как правило, чувствуют себя оскорблёнными в лучших чувствах, когда кто-то посторонний пытается в чём-то обвинить их чадо.
Кто осознает свою невиновность, тот неохотно унижается до оправданий.
Я не вправе винить никого из коллег, сам никакой не борец и от других подвигов не жду.
Когда вы сажаете салат, а он плохо растет, вы не обвиняете салат. Вы ищите причину. Возможно, нужно больше удобрения или больше воды, или меньше солнца. Но вы не станете обвинять салат. Однако, когда возникают проблемы с нашими друзьями или с семьей, мы обвиняем другого человека. Но если мы знаем, как обращаться с подобными ситуациями, дела пойдут на лад. Обвинение вообще не приносит положительных результатов, также бесполезно пытаться убеждать другого человека, используя аргументы и рассуждения. Ни обвинение, ни рассуждение, ни аргументы, только понимание. Если вы понимаете, и вы можете показать, что понимаете, вы можете любить, и ситуация изменится.
Молчание может быть самым тяжким обвинением.
Склонность слабых людей – винить других в своих несчастьях.
Обвинять других в собственных бедах — это естественная защитная реакция психики, но если ты выберешь этот путь, то никогда не преодолеешь собственных слабостей.
Обвинять — значит дать слабину.
Многие мизогины, которые ведут романы на стороне, предполагают, что их партнерши делают то же самое. Чем более виноватыми они себя чувствуют, тем больше они нуждаются в том, чтобы спроецировать вину на партнера. Таким образом, они «переводят на них стрелку», с одной стороны, и снимают с себя часть ответственности за свое поведение, с другой, потому что считают, что она тоже виновата.
Когда нас покидают, мы ищем спасения в обвинениях — чтобы те, кто нас бросил, оправдывались и извинялись и тем самым были с нами. В этом смысле мы всерьез воспринимаем свои обвинения, но вообще готовы на любой вид амнистии.
Обвинить можно и невинного, но обличить — только виновного.
Возможность показывать пальцем на виновных не освобождала от стыда. Но она позволяла преодолеть муки от него. Она превращала пассивные муки от стыда и энергию, действие, агрессию.
И каждый считает виноватым дрyгого,
Хотя сделать шаг на встречy это проще простого.
Кто хочет вами управлять, тот станет вам вину вменять.
Если ты слышишь в моих словах укор, тебе колит глаза твоя собственная вина, а не мои обвинения.
Факт признания им своей вины ставил ее в непростое положение. Как можно стыдить того, кто и сам прекрасно себя стыдит?
Она вдруг поняла невероятное: этот человек виновен, знает это и хочет оправдаться, пробудив чувство вины у своей жертвы.
На сегодняшний день я где-то тридцать раз судился с людьми, обвинявшими меня в том, что их дети совершили самоубийство, наслушавшись моей музыки. Это полная чушь. С моей стороны это был бы очень неудачный карьерный ход — не думаешь же ты, что я выпускаю диски по всему миру только ради того, чтобы люди кончали с жизнью? Если каждый купивший мой диск совершит самоубийство, кому же я продам следующий?
Боб подсчитал, что он «убил» Джесси Джеймса приблизительно 800 раз. Он подозревал, что никто и никогда не воскрешал собственное предательство так часто и так публично. Боб отвергал обвинения в трусости, а Чарли с ними соглашался. Он говорил о миссис Зи Джеймс так, как священники говорят о Мадонне и писал ей длинные письма, в которых выворачивал наизнанку душу и молил о прощении. Ни одно из писем он не отправил. Покончив с собой, Чарли Форд стал в глазах сограждан идеальным убийцей Джесси Джеймса.
Есть очень большая разница между «я не делал» и «нельзя обвинить».
Мой дом обыскали и ничего не нашли. Почему? Потому что я ничего не взял. Обвинитель предположил, что я революционер, что эти люди революционеры, желающие свергнуть власть. Ничего не может быть дальше от истины. Жители Соула, Меллина и Грамблера, которые пришли на пляж в ту ночь — были обычными людьми. Не более и не менее законопослушными, чем все, сидящие здесь. Что же до того, что случилось на пляже, я прошу подумать вас о традициях нашей страны. Люди собирают обломки на пляжах, но в периоды острой необходимости, когда отцы видят детей без корки хлеба или клочка одежды, обломки кораблекрушений сохраняют простым людям жизнь. Что еще им было делать, когда они спасли экипаж и доставили товары на берег? Ждать прибытия таможенников и смотреть, как те уносят товары, которые они спасли? Вы спросите, был ли я в здравом уме? Ну, свидетель сказал, что нет. Ибо это безумие, думать, что с помощью богатых товаров, разбросанных по всему пляжу, лучше поддержать тех, кто нуждается, а не возвращать тем, чьей единственной целью является получение прибыли. Я не могу в это поверить и не стану. Я не прошу прощения за свои действия, по правде говоря, я снова бы сделал тоже самое.
Пусть его и смешали с грязью, но руки у него чистые.
Если моя совесть чиста, ни одно обвинение не может ранить меня.
В последние дни у меня было отнято все, кроме того, что я ценю больше всего в жизни — мой совести и чести. Если бы я держался за жизнь также, как и за часть королевства, я бы выступил в свою защиту так, что от этого нелепого обвинения не осталось бы и камня на камне. Но я знаю, с вами спорить бесполезно...