Эта битва будет на века! Наши потомки будут искать наши обломки по всему миру!
[Гамильтон]
Мне хотелось сделать то же, что сделали вы:
Закончить обучение за два года, а потом присоединиться к революции.
Он смотрел на меня как на глупого, но я не глупый.
Так как вам удалось сделать это?
Как вы закончили обучение так быстро?
[Бёрр]
Это было предсмертное желание моих родителей —
Перед тем, как они покинули этот мир.
[Гамильтон]
Вы сирота. Конечно же! Я тоже сирота.
Господи, хотел бы я, чтобы началась война.
Тогда мы сможем доказать, что достойны большего,
Чем кто-либо ожидал…
[Бёрр]
Итак, о нем пошла молва, о нем говорили:
«Этот парень ненормальный».
На собранные средства его отправили на материк.
«Получи образование, но не забывай, откуда ты вышел,
И твое имя станет известно всему миру.
Как тебя зовут, парень?»
[Гамильтон]
Александр Гамильтон,
Меня зовут Александр Гамильтон.
Я не сделал еще миллион вещей,
Но дайте срок, дайте срок…
Мы не наследуем землю у предков, мы берём ее взаймы у потомков.
Неминуемо явится в мир иное зло, может статься, ещё больше: ведь Саурон всего лишь прислужник предуготовитель. Но это уже не наша забота: мы не призваны улучшать мир и в ответе лишь за то время, в которое нам довелось жить — нам должно выпалывать зловредные сорняки и оставить потомкам чистые пахотные поля. Оставить им в наследство хорошую погоду мы не можем.
Наши дети заслуживают того, чтобы мир, где им предстоит жить, был лучше и совершеннее нашего.
Мы чтим мертвых за тот мир, который унаследовали. Однако, если мы позволим мертвым править этим миром, то сами будем уничтожены.
Каждый должен оставить что-то после себя... Что-то, чего при жизни касались твои пальцы, в чем после смерти найдет прибежище твоя душа. Люди будут смотреть на взращенное тобою дерево или цветок, и в эту минуту ты будешь жив.
Наша задача состоит в том, чтобы донести до их сердец великий завет, оставшийся нам в наследство от наших отцов и дедов: «Мы не хуже кого-либо в мире».
Мои издатели, HBO и читатели хотят следующую книгу. Но никто не хочет ее сильнее, чем я. Когда я сгибаюсь под этим давлением, я напоминаю себе, что судить обо мне будут по книгам. Если их будут читать через лет 50, никто не будет говорить, что достоинством книги является то, что она вышла в срок. Будут оценивать содержание.
Все авторы исходят из того, что уже было написано до них. Первое правило серьёзного писателя — копирование.
Джобсу были чужды и сибаритские запросы Эллисона, и филантропические порывы Гейтса, и тщеславное желание подняться повыше в списке Forbes. Но он, будучи эгоцентриком, искал самореализации иначе — он мечтал оставить наследие, которое покоряет и восхищает людей. Точнее, двойное наследие: высококачественную новаторскую продукцию, способную изменить мир, и неподвластную времени компанию.
Наследие Тревиля в том, что он оставил после себя более справедливый мир.
Когда меня не станет и опустеет зал,
Чернильными листами на устах я все сказал:
Что будет дальше с нами, кто здесь смотрящий.
Клеем стихи как оригами и кидаем в ящик.
Она унаследовала невероятную ярость от своих предков. Гнев, который течет по её венам — её наследие. Ужасная боль, которую она перенесла, вызвала это. Стремительная и смертоносная, Дух бесконечно ищет свою месть.
В наследство нашим внукам останутся фейсбуки.
Сто тысяч инстаграммок божественной еды.
«Кем были наши предки? Они творили луки.
Их радовали пати. Но иногда — коты».
— Почему вы с дедом Олавом решили приехать жить сюда, на Днепр, к смолянам?
Рагнора посмотрела на нее – пристально и с неким насмешливым одобрением.
— Вот как! Этот вопрос наконец пришел тебе в голову! Не «зачем», а «почему»! На вопрос «зачем» многие отвечают «за богатством, властью и славой», и они правы. Но вопрос «почему» куда важнее. Пятьсот лет назад мои предки научились строить корабли, которые могли поднять население целой усадьбы – мужчин, женщин, детей и скотину. И с тех пор они все время ищут новые места, где можно эту усадьбу возвести. А мы – потомки богов. Через род Будлингов мы происходим от турса Форниота, а через Скъёльдунгов – от Одина. Но называть себя потомком богов имеет право лишь тот, кто всеми силами стремится сделать в жизни так же много, как они. Всегда ищет способ совершить подвиг, потеснить йотунов, раздвинуть границы мира людей. Тот, кто лишь сидит на славе своих предков, болтая праздными ногами, будто невеста на ларе с приданым, – будет забыт. Истинные потомки богов
всегда идут вслед за ними, чтобы оставить своим внукам мир больше того, чем сами унаследовали.
— Ладно, — пробормотала задумчиво, — дядя у тебя гном, и мне ясно, откуда твоя «правильная финансовая политика», но это?..
— Это? — Юрао хмыкнул. — По папиной линии у нас имеются вампиры, а мамина прабабка вообще темная ведьма.
Надо же, а выглядят как приличные дроу.
— Я хочу, чтобы меня запомнили, как лучшего игрока в вышибалы. И поэтому я собираюсь выиграть олимпийские игры. От этого наш мир станет лучше, потому что другие дети тоже захотят стать чемпионами. И это станет моим наследием Миру.
— Мы все хотим оставить свой след в жизни, но не для того, чтобы преодолеть экзистенциальный кризис. Рано или поздно, Томи, ты узнаешь, что вышибалы, не олимпийский вид спорта. Наше наследие, это не то, что написано в нашем резюме, не количество нулей в банковских счетах. Это люди, которые вошли в нашу жизнь, и то, с чем мы их оставим. Мы можем знать лишь одно, сейчас мы здесь. Будем стараться изо всех сил пока мы на этой Земле. Вот, что я думаю о наследии.
Всё начинается с почвы, лозы и винограда. Запах виноградника. Он как запах рождения. Он пробуждает покрытые патиной времени... древние... в общем, глубинные и вероятно неосознанные импульсы в моей душе.
— Египет не позволит разграбить собственное наследие!
— Тогда скажите, что Египет делал на протяжении трех тысяч лет, что в Долине Царей не осталось ни одной не разграбленной гробницы, кроме той, что нашел я.
Джорджи, они издевались не над твоим дедом, а над твоими жалкими попытками от него откреститься. Вот чего ты никогда не понимал.
Люди следуют семейным традициям.
Говорят, что о человеке судят по тому, что он оставил после себя. Но как для богатых, так и для бедных самое ценное наследие — это любовь.
После того, как разграбили замок моего отца, бесценное наследие, что веками хранилось в семье — пропало. Всему можно найти замену, кроме одного. Ренфилд, верни мне эту картину. Верни ее домой.
— Смотри, что у меня есть.
— Ого! Это... коса?
— А ещё она — настраиваемая скорострельная снайперская винтовка.
— Эм... что?
— Она ещё и стреляет.
— Оу! Круто!
— А у тебя что есть?
— У меня... этот меч. И щит тоже есть.
— Уууу! А что они могут?
— Ну, щит сворачивается... Так что, если я устаю его таскать, я его... просто убираю...
— Но вес же сохраняется?
— Да. Точно.
— Хе-хе. Видишь ли, я немного помешана на оружии. Наверное, с дизайном для своего я немного перестаралась.
— Погоди-ка. Ты сама собрала её?
— Ага. Все туденты сигнала сами собирают своё оружие. А ты разве своё не сам сделал?
— Они мне такими достались. Мой прапрадедушка прошёл войну с ними.
— То есть, это вроде фамильной реликвии? Это так мило! В наше время не так много людей умеют ценить классику.
— Говорят, что она продолжает жить в костях выживших по всей стране.
— Боже, всё темнее, грустнее и страшнее.
— Бве-хе-хе. Это история!
— Молодец, Джек...
— Твоя мечта умрёт вместе с тобой.
— Может быть, и нет. Ты — гарантия того, что статус-кво сохранится ещё какое-то время. Война продолжится уже как социальный институт, как промышленность. Люди будут бороться за то, чего они сами не понимают. За идеалы, в которые не верят... Но, по крайней мере, я оставлю достойного приемника — тебя, Джек. Ты проложил себе дорогу, используя любые средства, что попадались под руку, не позволяя грёбаным законам встать у себя на пути. Если требовалось отнять несколько жизней, ты так и поступал. Глубоко внутри мы родственные души. Ты и я...
Наследие. Это то, что каждый оставляет после себя. Это... и свои кости.
Неверно, что мудрец великий в своих наследниках живет:
Увы, продлится род, но мудрость не перейдет из рода в род.
Идеалы как звёзды: они недостижимы, но по ним мы определяем свой путь.
Не нужно путать культуру и культурное наследие. Наследие у нас великое, да. А культура, увы, нет.
Сегодня нам очень не хватает всех этих людей. Они делали нашу культуру великой.
Полагаю, что если в ближайшем будущем в нашей стране не появятся те, кто будет также прекрасен — нас, как нацию, ждёт забвение и смерть.