Мне не нужна удача! Я сделаю свою собственную удачу... с помощью машины удачи!
— Сразу же побегу домой. Посмотрю сработает ли твоя магия.
— Это не магия. Просто нули и единицы. А мы просто атомы и наше восприятие реальности — просто химические реакции. Убери это все и пуф, появится новая Вселенная.
— Вау.
— Прости.
— Ну, я пошла...
— Какой смысл идти в колледж, если ты там не учишь всяких полезных штук?
— Знание законов довольно полезно.
— Спасибо вам за это.
— Спасибо тебе за компанию. Думаю, мы открыли все звёзды?
— Вообще-то не мы их открыли, верно? Ведь кто-то другой увидел их до нас и дал им имена, написал кучу историй о них. А мы просто нашли то, что они для нас оставили.
— А разве это не открытие?
— Ну вообще-то нет.
— Сюжет не в историческом смысле. Не мы создали звёзды и дали им имена, но этими осенними вечерами мы обнаружили их вместе. Это уже что-то. Разве нет?
— Что-то, что-то, что-то. Мой дедушка как-то сказал что-то похожее. Что-то про сказку, которая стала реальностью. Потому что реальная, я её послушала.
— Это прекрасно.
— Неплохо.
— Эй, мистер Чазоков!
— Привет Мэй! Моя лучшая из худших учениц!
— Ха-ха. Ага. Любила созвездия, ненавидела школу.
— Эй, не говори так про школу. Школа открывает дорогу в будущее! Зачем ты вернулась в Поссум Спрингс?
— Я вылетела из колледжа.
— Ох. Ну, если тебе до сих пор нравятся созвездия, то в конце недели приходи ко мне, на крышу. К тому времени, я как раз настрою свой новый телескоп.
— Обязательно.
— Что ещё за сумеречные звёзды?
— Блуждающие звёзды, свет которых не видно в ночи.
— Это как вообще?
— Это проделка атмосферы и солнечного света, видимая всего лишь пару недель в году, весной и осенью. Весьма красивая.
Боже. Посмотри на этот лес. Прекрасное место, чтобы спрятать труп. Сразу так и не найдёшь. Подходящее место для скрытия трупа — лес
— «Сенктябрь»?
— Я соединила два моих любимых месяца.
— Осень очень крутая!
— Она лучшая!
— Боже, выглядит безопасно.
— Собираешься и дальше гундеть, только потому что ты умерла на целых пять секунд?
— Чувак. Да ладно.
— Некоторые люди умирают, типа, навсегда! И ты видела, чтобы кто-то жаловался?
— Эм...
— Правильно. Они либо мирятся с этим и затыкаются, либо становятся призраками.
— Хочешь сказать, мне стоит... стать призраком?
— Ага, лови момент...
Все камни на Земле должны поддерживать свои нормальные цвета и речные камни всегда глядят на них свысока.
— Надолго я вырубилась?
— Секунд на пять.
— Странно. Время словно обрывки.
— Эта вселенная полна тайн.
— Коул был из плоской земли.
— Из северных штатов?
— Неважно что за равнины и где они находились.
— Везде есть свои равнины.
— Это верно.
— Может мне носить с собой кастет или булаву, или что-то типа того.
— Ну, если ты влипнешь в неприятности, то без оружия ты будешь как без рук.
— Не думаю, я буду в порядке.
Каждому в жизни стоит выговорить хотя бы одно внятное предложение.
— Чем могу помочь?
— Где Ангус?
— А разве он не в дневную смену?
— А сейчас разве не день?
— А я что, пришла рано?
— Есть идеи, где он может быть?
— Может быть он дома? Он разве не живёт прямо по соседству? Может, зайдёшь внутрь и позвонишь в звонок?
— Погоди, почему, всё, что ты говоришь, звучит, как вопрос?
— А у тебя разве не так? И, может быть, я просто не заострила на этом внимание?
— Серьёзно?
— Да?
— А?..
— Каково это — снова быть дома? Всё так, как ты помнишь?
— Не знаю. Я даже не помню сегодняшний день.
— Звучит так, будто ты прошла через многое
— Откуда ты знаешь?
— Называй это жизненным опытом. Я клянусь, порой утром я чувствую себя таким же старым, как и эти деревья.
— Понимаешь, кое-что важное случилось и у меня чувство, будто я должна была проснуться этим утром и, типа, осознать что-то. Но я, честно сказать, не знаю, осознала ли я хоть что-то.
— Ну, по моему опыту, важные вещи не учат тебя чему-то, но они делают тебя чем-то и порой тебе нужно немного подождать и посмотреть, что из этого вышло...
— Никто не забыл, кто ты и что ты сделала, знаешь ли. Хотя, могут и делать вид, что забыли. Но это всё вежливость маленького городка.
— Так вот это что.
— Вежливость маленького города — это всё, что у тебя есть, девочка, так что не брезгай.
— Мы не таланты рифмовать всё подряд.
— Но ведь поэзия это не обязательно рифмы!
— Это наитупейшая вещь, что я слышала.
— Работа должна приносить тебе достаточно денег для жизни, работа должна позволять тебе содержать свою семью, работа должна занимать определённое время. Босс должен уважать тебя. Работники должны иметь право поговорить, работники должны иметь право на жизнь, работники должны иметь право жить. Твоей матери всегда приходилось работать, но я хотел подарить вам обеим свободное время, я хотел, чтобы у неё были хобби и достаточно времени и денег на них, вот что сделало бы меня счастливым. Теперь я просто работаю ради нашей медицинской страховки и удержания дома. Пытаюсь, по крайней мере.
— Ты можешь что-нибудь сделать?
— В смысле, нам правда нужен профсоюз, легче сказать об этом, чем воплотить в жизнь. В шахтах и на фабриках всегда были профсоюзы, по крайней мере, какое-то время, но тут...
— И у меня есть кое-что для тебя, достала из подвала...
— Знаешь, типа, может я и не должна говорить это, из того, что какая-то фигня произошла в прошлом, не следует то, что она произойдёт вновь.
— Эй, зубрила, слышала, что история повторяется? Она повторяется. Всё то же самое, снова и снова.
— Так мы попали в эту петлю ещё со времён, когда жили в пещерах?
— Да. Это наука.
— Господь всемогущий.
— Вот тебе моё лекарство от похмелья: не напиваться накануне.
— Ух ты, погоди, сейчас запишу на заметку.
— Сложно запомнить. Согласен.
Теперь я знаю, что ты. Я думала, я знала до этого, но знаешь, после того, как тот пацан оказался в больнице, много лет назад, мне сказали, что у меня проблемы с гневом, но это не так. Я была злой из-за чего-то такого, чего-то что я потеряла. С тех пор попытки не быть злой сделали меня беззащитной и я теряла всё больше и больше... Лучше не становилось. Я хочу быть злой. Когда я убежала из колледжа, мне приснилось это в автобусе, а, может, я видела это из окна. Последний лист на дереве. Он опадет в конце. Мне так страшно, постоянно, и страз значит «боль», чувство, как будто всё закончилось, появилось задолго до того, как я вернулась. Так долго пыталась прятаться от него и убегать. Ясно. Это не закончится, пока я не умру. Но когда я умру, я хочу почувствовать боль, когда друзья уезжают, когда надо отпустить, когда весь этот город будет стёрт с карт, я хочу чувствовать такую боль. Сильно. Я хочу проигрывать, хочу быть побитой жизнью, хочу не сдаваться, пока от меня не избавятся и всё это не закончится. И знаешь что? Пока это не случится, я хочу снова надеяться и чувствовать боль. Потому что это значит, что что-то имеет смысл, значит что, по крайней мере, я что-то значу. Хе-хе-ха-ха-хе-хе-хе! Что-то значить, уже очень даже офигенно... Ты в курсе, что я тебя не понимаю?... О заткнись уже! Я знаю, в конце концов, это не спасёт меня, но я не надеюсь на будущее. Мне просто нужно, чтобы оно спасло меня сейчас, так что если собираешься убить меня сейчас сделай это! Если нет [пробуждается].
Призраки — это история! История, которая не хочет становиться историей.
— Никогда не думала о поиске работы, будучи старой.
— Пятьдесят лет это ещё не старый.
Просто должна бежать и продолжать прыгать. Раз, два, три! Не останавливаясь. Третий прыжок всегда выше. Это физика или что-то в этом роде.
— Что ж, в нашей жизни так много часов и дней.
— Есть ли какой-то вирус, заставляющий людей говорить как печенье удачи (с предсказанием)?
— Дружба подобна деревьям.
— Ага.
— Ты должна поливать их, чтобы они росли. И у каждого из нас так много воды.
— Ты когда нибудь поливала дерево.
— Нет. Бог это делает.
— Ладно, я пошла.
Значит, доктор Хэнк считает дневник — лекарством от всех болезней.
Кто в наши дни на этой планете носит с собой скрепки?
Я кромешный отстой. Ничего никогда не наладится. Здесь у нас никогда не было шансов...
— Вампиры не могут ходить по святой земле.
— Что-то я не вижу вампиров вокруг. Разве что правительство. Высасывает нас насухо!
— Вы перебили мою историю про вампиров.
— Время. Странная штука.
— Время делает наиболее опасные вещи менее опасными. Большинство вещей.
— Привет? Ты можешь говрить?
— Да
— Почему-то, ты первое, с чем я решила заговорить здесь... Ты... Бог?
— Нет...
— Оу. Итак...
— Только что, приходили мелкие существа и спрашивали, Бог ли я. Я спросил, что есть Бог и они ответили, но я не их Бог. Их Бога не существует. Ты видишь то, что хочешь видеть, маленькое существо.
— Так что я здесь делаю?
— Волочишь существование
— Нет, в смысле, что я *здесь* делаю? Что ты такое? И кто те другие огромные животные? Я вижу призраков? Там были как будто куски реальности... Я видела поезд, который был городом. Это всё... Аргх, я забыла. Окей, итак...
— Большой зверь шёл через пески, потом вскарабкался по воздуху, а потом вдруг заплакал. И сейчас его здесь нет, а ты есть... Маленькие существа плывут по воздуху, они разбросаны по Миру отголосками жизни и они спрашивают меня о Боге.
— Голова болит
— Я тебе кое-что скажу, маленькое существо: ты плывёшь все дальше и дальше, в открытое море и там есть нечто слепое и ужасное. Сейчас я тебе покажу. [показывает видение о микроорганизмы в глубинах]
— Аааа, о боже, о боже.
— Они слепы, но могут видеть тебя и ты придёшь к ним в конце и после этого уже не сможешь вернуться. Я уйду по воздуху ввысь и запечатаю небо... И ещё одну вещь скажу тебе: в центре всего сущего есть дыра и она всё время расширяется. Я вижу её между звёзд. Кое-что грядёт и ты не избежишь этого. Вселенная забудет тебя и Вселенная будет забыта. Не останется ничего, что помнит о ней. Ничего не останется. Только дыра.
— Так что... Ничто не имеет смысла?
— Это вопрос, не требующий ответа.
— Как же мой дом? Как же мои друзья?
— Скоро они умрут, скоро они сгниют. Ты — это атомы и твоим атомам всё равно, существуешь ли ты или нет и твои атомы волочат своё существование.
— Тогда какого хрена я здесь делаю? Кто решил, что я должна всё это увидеть? Где мы сейчас?
— Существо, тебя никто не выбирал. Нет никого, кто выбирает и решает. Мы сейчас нигде. Мы больше не встретимся. И вселенная забудет тебя. Но я буду помнить, хоть ты мне безразлична. Начало всего было не так давно, конец всему тоже близко. Всё будет забыто быстрее, чем ты думаешь. Прощай, маленькое существо.
— Уфф.
— Что такое?
— Длинный день.
— Ага, тоже так кажется.
— Как социализация?
— Иногда удивительно утомляет.
— Да. Вот потому я не делаю этого!
Мне сложно сказать что-либо умное о том, что за херня сейчас вообще произошла. Проще просто всё выговорить и мне надо с вами поговорить, даже если вы, подноки, чем-то там заняты. Я нифига не понимаю жизнь. Думаю, нас всех учили, что мы можем управлять своей судьбой и Миром. Нифига. Я просто оказалась во всём этом дерьме, которое и так уже происходило вокруг. Мы все там. И я думаю, это действительно страшно. Кто знает, что может случиться? Наверное, можно искать взаимосвязи или самому быть частью целого. Иногда нужен кто-нибудь, заменяющий собой то, чего у тебя нет, даже если все считают, что это нечто у тебя есть. Вы — это всё то, что удерживает меня от того, чтобы не уплыть эти вечером. И вы убили этого парня, чтобы спасти меня. Не подумайте, что я это не оценила. Лол. Я когда-нибудь приложу руки к тому, что произойдёт? Я надеюсь, что нет. Я просто надеюсь, что всё кончено. Я хочу, чтобы все мы освободились от этого. Я не хочу, чтобы мы были просто частью какой-то ужасной истории. Я хочу быть чем-то большим и забрать вас всех и спрятать вас в безопасном месте. Простите, но я сейчас бродяга. Я просто должна поверить, что есть способы для побега. Или, по крайней мере, чтобы уйти. Герм, чувак. Герм, ты даже не пользуешься мессенджерами. Я думаю, я бы постоянно писала тебе, если бы они у тебя были...
— Говорят, что она продолжает жить в костях выживших по всей стране.
— Боже, всё темнее, грустнее и страшнее.
— Бве-хе-хе. Это история!
Хм, мы все выглядим немного старше, я думаю. Странно — запечатлеть, типа, один момент и принимать его за, вроде как, официальную версию нас.
Нет, это здорово. Исследовать — здорово. Рассматривать решения проблемы. Ты не бежишь от неё, чувак. На деле, ты сближаешься с ней, очень сильно.
— Фу, симпатичные парни.
— А что с ними не так?
— Не знаю, симпатичных переоценивают.
— Вы астролог или что-то вроде того?
— Вообще-то астроном и пока ещё любитель.
— Для того, кто на этом не зарабатывает, вы довольно много знаете.
— Это самое грустное, что я когда-либо слышал.
—... Нет прав, нет кредиток, не верю в деньги.
— Но ты веришь в чужие машины и деньги.
— Мне не давали выбор, в каком обществе родиться.