Часто первым нападает именно тот, кто больше боится, у кого не хватает душевных сил жить в ожидании удара.
Она ушла по дороге своей судьбы, и никому, даже самому дорогому человеку, не придумаешь пожелания лучше, чем следовать своей настоящей судьбе.
Кабы каждый свою судьбу знал, то половина бы жить не захотела.
Изменить судьбу есть только одно средство – самого себя изменить. Себя изменишь – и судьба изменится, в этом она за человеком идёт. А пока человек всё тот же, сам он идёт за судьбой.
Большая власть подразумевает большую ответственность. Чем знатнее человек, чем больше значат все его решения и поступки, тем меньше свободы ему остается.
Тяжелее всех битв и походов оказалась эта княжеская обязанность – решать. Решай, потому что ты – князь, а значит, самый мудрый, самый умный и всегда будешь прав. Люди глаза отведут, а вот что тебе ночью совесть скажет?
Когда умирает кто-то из близких, жалеешь не только его: жалеешь весь прежний свой мир, который без этого человека меняется очень сильно. Мертвый уходит на тот свет, но и живые оказываются в новом мире, где его больше нет, и тоже должны учиться жить по-другому.
Опыт и умение имеют значение, но гораздо важнее сила, способность держать удар, быстрота и устойчивость.
Ничего хорошего само не делается, ко всему надо силу приложить! Да еще и ума бы не мешало!
Человек и сам не знает, что ему под силу, когда придёт беда.
Теперь волчьи семьи маленькие, и то только зимой, а как волк кровь свежую почует — она ему в голову ударяет, древняя память просыпается, и мнится ему, что он — охотник, а за ним идет большой род. Вот тогда он и счастлив. Потому что за ним род.
Чем больше человек знает, тем больше неразгаданных тайн открывается ему в земном и небесном мирах и тем большим невеждой он себя чувствует.
Знание прибавляется только в движении, и судьба находит того, кто сам ее ищет.
У каждого есть друг среди недругов.
Лучше обмануть, чем убить.
Ни одна битва не бывает последней, никакая победа не бывает окончательной.
Он, может быть, впервые в жизни одолел самого сильного врага — себя и свой собственный нрав, самолюбивый и неуступчивый. Харальд признал себя побежденным, и это была большая победа, хоть он этого и не понимал.
Когда в животе завывает голодный зверь, разум молчит.
Он не умел плакать, и боль его не находила облегчения.
Что толку в богатстве, когда живёшь с камнем на душе?
Теперь ему хватит дел на земле. Но в своих далеких странствиях он узнал то, что придает истинный смысл земной жизни – что путь в небо бесконечен.
— Как удобно быть богатым! — буркнула Елисава. — Делай что хочешь, потом откупишься.
Передо мной расстилалось золотистое поле ржи; сверху его накрывал покров голубого неба, а вдали окаймляла зелень леса. Богатство лежало передо мной, как на блюде, и было страшновато: ширины рук не хватит, чтобы его ухватить.
Деревья, травы, цветы не бывают добры или злы, они живут своей неизменной жизнью, блаженно-равнодушные, благосклонные или жестокие к людям, сами того не замечая. Что же случилось с ней, почему она стала не такой, узнала новые чувства, от которых на душе то весна, то осень? Ее и вправду испортил горячий человеческий дух. Но Дивница сама не знала, желает ли она исцеления.
Однако где мы и где предания? Сколько ни мечтай, а жить приходится в этой вот жизни, которую можно потрогать…
Она была не так глупа, чтобы не понимать, какую чушь несет. А все из-за несбыточного желания, чтобы все в жизни оставалось как есть и никогда не менялось в худшую сторону. Мне пришлось с этими мечтаниями расстаться девяти лет от роду. А ей было уже все семнадцать. До сих пор жизнь ее баловала, а чем позже, тем труднее привыкать.
Впереди предстояло ещё много трудностей, но, однажды вступив на дорогу, остаётся только идти по ней.
Главное – идти, двигаться вперед. А движение в поиске судьбы всегда направлено в одно место – внутрь. Судьба – не где-то. Судьба – всегда с тобой, и путь к ней – это путь внутрь себя.
Умом он понимал, что дошутится, но ему было весело. Вроде бы ничего хорошего ему будущее не обещало, совсем наоборот, но он еще чувствовал в руках тепло ее тела и ничего не боялся. То, что их так тянуло друг к другу вопреки судьбе и рассудку, казалось важнее и рассудка, и даже судьбы.
Память о нем лежала в сердце теплым комком и шевелилась там, как что-то пушистое и живое, и в этом заключалось такое блаженство, никогда ею прежде не испытанное, что даже со слезами на глазах хотелось улыбаться от радости.
Едва дыша, слыша только стук своих сердец, они сидели рядом на траве, в смятении не смея поднять глаз и все же ощущая друг друга рядом с такой силой и ясностью, как никогда прежде. Свежим теплым ветерком их овевало дыхание доброй богини Лады, которая не различает свободных и холопов.
Никогда не надо отчаиваться! Надо внимательно смотреть по сторонам, а потом, как заметишь белую лебедь удачи, не упустить её из рук.
Так часто бывает – борющегося с каким-либо злом часто смешивают с самим этим злом, потому что привыкли видеть их рядом.
Даже со злой судьбой надо бороться до конца – а вдруг твоя судьба все же окажется сильнее судьбы твоих противников?
Уже много лет он радовался её радостям и печалился её печалью и постепенно забыл свои.
Все боги, в конце концов, одно. Только мы по-разному называем их. Но тот, кто действительно понимает хоть одного из них, на самом деле понимает всех.
Если человек, много лет дравшийся рядом с тобой и деливший с тобой хлеб, вдруг оказывается предателем — это больнее его смерти.
Если я предам его [побратима], попытаюсь отнять хотя бы эту йотунову Деревлянь, не говоря уж о Киеве, меня проклянут боги и предки! Какой удачи вы ждете на пути предательства?
Было чувство, будто прочная стена, которая много лет защищала его спину, внезапно рухнула и за ней открылась пропасть. Почти всю жизнь Мистина был Ингвару опорой, но и сам опирался на него. Чувство взаимной верности было важнее, чем их пожизненное соперничество, неизбежное между сильными, гордыми, честолюбивыми мужчинами. Мысль о том, что Ингвару больше нельзя доверять, что Ингвар предал его, поразила… пустотой. Земля ушла из-под ног. Он больше не был уверен ни в чем.
Ингольв здесь, и Снэульв здесь – в числе викингов, разоривших её город, убивших, может быть, Тормода и превративших в рабыню её саму. Снэульв – один из них. У Загляды не укладывалось это в голове, она не могла причислить к врагам человека, который стал её судьбой, которого она вспоминала с такой любовью. Но память же подсказывала то, с чем нельзя было спорить. Снэульву нужен был вожак, с которым он сможет быстро разбогатеть. А кого грабить, им всё равно. Любовь, ставшая самой большой радостью в жизни Загляды, была убита, как ножом в сердце, одним ударом. Снэульв всё равно что умер для неё – уж лучше бы он умер, лучше бы ей плакать над его могилой и продолжать любить его в своём сердце!