Солнце настолько приелось, что перестало быть удивительным.
Странно, просыпаешься и не знаешь чем закончится этот день. 80, 90, 1000 дней проходят, никаких событий, происшествий... И вдруг выходишь утром за кофе и «Привет!»...
Красивые вещи не обязательно должны быть исключительно необыкновенными. Красота есть и в обыкновенных вещах.
— Красота зачастую соблазняет нас на дороге правды.
— А обыденность пинает нас в яйца.
Если бы аэроплан откуда-нибудь из стратосферы падал вниз в течении двух месяцев, через два месяца — конец, но на третий — на четвертый день падения пассажиры бы уже привыкли, дамы стали бы мазать губы, мужчины — бриться... Так и весь мир теперь, привык падать, привык к катастрофе...
Быт и брак — убийцы романтики...
... И вот я все думаю, интересно, в какой момент брака ложка становится просто ложкой…
На одиноком проводе, по которому шел в дом электрический ток, знаками препинания невидимой фразы чернели воробьи и дрозды.
Лилиан не боялась несчастья, слишком долго она прожила с ним бок о бок, приспособившись к нему. Счастье ее тоже не пугало, как многих людей, которые считают, что они его ищут. Единственное, чего страшилась Лилиан, — это оказаться в плену обыденности.
Мир не есть мысль, как думают философы. Мир есть страсть. Охлаждение страсти даёт обыденность.
Конечно, Росс отправился туда не для участия в боевых действиях, а как гражданское лицо, чья задача — наблюдать, а не сражаться. Однако в бою стираются четкие границы. В любом случае, Демельза знала, что не в характере Росса держаться в стороне от сражения, даже если он оказался там случайно.
Поэтому, в любую минуту, пока она переставляла банки в кладовой, украшала печенье с изюмом, бранила непослушную Изабеллу-Роуз или чистила зубы корнем мальвы — в любое из этих мгновений Росс, возможно, умирал от ран на каком-нибудь пыльном горном склоне в Португалии или лежал в госпитале с лихорадкой, не в силах держать перо. А может, он уже в безопасности, в Лондоне, и прямо сейчас пишет ей или трясется в карете между Сент-Остелом и Труро, на самом последнем этапе путешествия домой.
Но в тоже время, нужно продолжать жить — неизменной будничной жизнью, сосредоточенной вокруг домашних дел, заниматься домом, шахтой и деревенскими проблемами, готовить еду и накрывать на стол, следить, чтобы хватало эля, заготавливать уголь и дрова на зиму. Кроме того, хозяйка поместья просто обязана выслушивать жалобы, разбираться с возникающими затруднениями, помогать нуждающимся — быть чем-то вроде центра подготовки к Рождеству и в церкви, и в поместье.
И когда вдруг случается внезапно услышать нежданный стук копыт по булыжнику — глупо позволять сердцу замирать в тревожном ожидании.
Человек устает от обыденности, но все-таки хочет видеть знакомые буквы бытия. И только так мы идем вперед.
Есть треугольник А, Б и С, который равен треугольнику А-прим, Б-прим, С-прим. Вы чувствуете, какая скука заключена в этих словах?
Попробуйте представить из любопытства, что перед вами не быт, а кино. По молодости лет я довольно часто так развлекался. Попробуйте – и вы ужаснётесь. Принято считать, что чем произведение ближе к жизни, тем оно талантливее. Бред. Страшно представить, какое количество обыденности надо промыть, чтобы получить одну крупицу искусства! Но обыденность в сыром виде… Боже, как отвратительно мы исполняем собственные роли! Станиславский наверняка бы завопил: «Не верю!»
Любительские съёмки чужих застолий и свадеб – видели? Более бездарной актерской игры, чем в жизни…
Нет, даже не так. «В жизни не видел более бездарной игры, чем в жизни». Да, теперь гораздо лучше. Почти Ежи Лец.
Всё, что становится обыденным, мало ценится.
Недаром говорят: «Лицом к лицу лица не увидать». Жить в одно время с гениями забавно. Их всё время принимаешь за таких же, как все остальные, как ты сам: выпиваешь с ними, смеёшься, критикуешь. И только когда они уходят куда-то дальше, вдруг понимаешь, что этого больше нет. И вчерашняя повседневность вдруг встает в правильную перспективу.
Счастье мимолетно и куда менее склонно складывать крылья и задерживаться в гостях, чем даже удача. Счастье – большое, настоящее – оно тем и отличается – мгновенностью. Потом бывают и покой, и домашний уют, и привычка к хорошему, и просто обыденность, и даже ссоры и разлад. Нельзя всякий день испытывать счастье, сердце лопнет.
Ничто не стимулирует любовь так, как короткая разлука. Что делает брачные узы невыносимыми? Слишком близкие отношения, низменные заботы и обыденность.
То, кем ты родился, не определяет, кем ты станешь. <...> Самые необычные чудеса находятся в самых обычных вещах и людях.
«Если верить статистике? Ты прожил на земле уже почти двадцать лет и статистика – это лучший ответ, который ты способен придумать?» — Она изогнула бровь с явной издевкой и фыркнула на меня. «Только не говори, что ты веришь во что-то настолько дурацкое. То, что случается лишь один раз на сотню тысяч попыток, происходит при самой первой попытке. Первый же человек, попавшийся тебе на пути – тот самый, один из миллиона. Чем ниже вероятность, тем чаще ты с этим сталкиваешься. Ага, «статистика». Что за ерунда. Нет ничего более обыденного, чем чудо».
Чудес не бывает. Когда их в жизни на минуту времени зашкаливающее количество, это становится самой настоящей обыденностью. Чудесной такой, но обыденностью.
В сон мне — жёлтые огни,
И хриплю во сне я:
— Повремени, повремени,-
Утро мудренее!
Но и утром всё не так,
Нет того веселья:
Или куришь натощак,
Или пьёшь с похмелья.
В будничных житейских делах трудолюбие способно делать все, на что способен гений, а кроме того, множество вещей, которые гений делать не умеет.
Все мы простые люди, но даже простая секретарша или домохозяйка, или подросток может в меру своих возможностей зажечь огонёк в темной комнате. Да?
Вы! Это вы — герои каждый день. Ваши лица запечатлелись в моём сердце.
Каждый день хорош по-своему, сынок. Просто постарайся не замечать плохого.
Мне нужны новые истории, чтобы как-то проживать свою скучную жизнь.
Ничего — это скучно.
Когда ты уставший пытаешься попасть домой, несвязанные между собой события выстраиваются в картину медленного и неотвратимого коллапса цивилизации.
Я просто хочу пережить этот день. Все мои мысли о том, чтобы пережить его.
У меня пациент, который так боится умереть, что не может жить. У меня сын, который, похоже, постоянно желает мне смерти. И я проживаю день, который показывает, что я и правда был мёртв.
Я люблю видеть систему, находить алгоритмы в повседневной рутине.
В детстве я смотрел по утрам в окно и думал, что всё на свете меняется... Мне казалось, что все дни разные, и что так будет всегда, что всё будет меняться. Но позже я понял, что ничего здесь не меняется.
— Господа, вы же серость! Вы же серость, господа! Я же хотел красиво. Я же как Пабло. Ренуар!
— Пабло и есть!
— Что вы сегодня делали?
— То же, что и вчера.
— А вчера вы что делали?
— То же, что и позавчера.
Когда привыкаешь к чему-то, чувства притупляются. Сплошное повторение.
Война учит ценить вещи, которые обычно принимают как должное.
Наша жизнь стала привычкой.
Счастье – материя хрупкая. Разрушить его может многое, например, время. Чем дольше ты счастлив, тем обыденнее становится это состояние, эмоции притупляются, возникают новые проблемы и заботы.
День за днем всё повторяется снова. Этот мир прогнил.
Временами это сложно — вести себя как обычно.