— В конце прошлого века Пётр Струве сказал, что трудно рассчитывать на какой-то прогресс российского общества до тех пор пока оно не выварится в фабричном котле. Вроде бы выварилось: индустриализация, бешеное развитие капитализма на рубеже веков. Вроде выварились... и не хватает. В каком ещё котле нам нужно вывариться, чтобы стать демократией?
— Я вам советую в одно из воскресений сесть на электричку и сойти в тридцати километрах от Москвы и пройти 200-300 метров. И вы увидите эти дома XVI века, эти заборы, это ужасное состояние нашего быта. И ведь это не только под Москвой, это вся Россия! Вот пока мы ещё не выварились до конца, пока ещё мы не создали основы хотя бы бытовой цивилизации, мы ещё будем долго вывариваться.
— Не дай Бог жить в таком месте!
— Почему?
— Вылизанные лужайки! «Как дела, дорогая?». Я б рехнулся...
Тогда Ромео и Джульетта. Получается, хорошо, что они умерли. Ведь они столько преодолели ради своей любви. А выдержала бы, скажем, ее любовь, если б она узнала, что он говорит «звОнит»? Или что он носки по всей квартире разбрасывает?
Если бы супруги не жили вместе, удачные браки встречались бы чаще.
Ни одна мелочь, ни одна черта не ускользает от пытливого внимания ребенка; неизгладимо врезывается в душу картина домашнего быта; напитывается мягкий ум живыми примерами и бессознательно чертит программу своей жизни по жизни, его окружающей.
…мимо сновали люди, по большей части озабоченные и хмурые. Люди не догадывались, как все они счастливы: живы – то есть причастны чуду! Но нет, они не догадывались.
«Неужели я стану когда-нибудь расстраиваться из-за пустяков? – подумала Таня с сомнением. – Неужели забуду, что жизнь прекрасна?!»
Но, как ни странно, она действительно очень скоро забыла о своем открытии. И стала жить как все.
Не лажу с бытом! Деньги мешают мне и когда их нет, и когда они есть.
Жизнь скучновата, не всегда брак оправдывает ожидания: ждешь фейерверка, а начинаются будни. Нужно замуж выходить или жениться, когда вы полюбите будни, когда вам в радость будет вдвоем смотреть телевизор и рожать детей.
Быт и брак — убийцы романтики...
Все браки удачны. Трудности начинаются тогда, когда начинается совместная жизнь.
— Нет, Фрэнк! А наша жизнь разве реальна? Разве может умный и талантливый человек много лет заниматься тем, что он совершенно не переносит? И жить в городе, который он не переносит. Вместе с женой, которая не переносит того же самого, что и он. А знаешь, что хуже всего? Все наше существование основано на предположении, что мы особенные, что мы выше всего этого. Но это не так! Мы такие же, как и все! Посмотри на нас. Мы в плену одного и того же смехотворного заблуждения, что, как только появляются дети — нужно остепениться и похоронить себя заживо. И мы наказываем друг друга за это.
Когда живёшь с женщиной, узнаешь каждый день что-то новое. Пока что я узнал, что длинные волосы забивают сток в душе, быстрее, чем успеваешь глазом моргнуть; что не рекомендуется вырезать что-либо из газеты, пока твоя жена это не прочитала, даже если это газета недельной давности; что я — единственный человек в нашей семье, который может есть одно и то же три вечера подряд без недовольной гримасы, и что наушники были изобретены, чтобы спасти супругов от музыкальных пристрастий друг друга.
Идти на нелюбимую работу... по-моему, это самонасилие.
И для друзей, и для любовников съезд — рискованная затея. Каждый раз, когда меняются правила, ты не знаешь, как они тебя изменят. Мы берём на себя риск в надежде на потрясающий результат. Но правда в том, что мы никогда точно не знаем, с кем мы живём и с кем те водят дружбу.
Стал однажды Николай рисовать мне мое будущее, – ну, что ж, сказал он, подшучивая, мы, конечно, уже вполне разорены, и ты куда-нибудь поступишь, когда подрастешь, будешь служить, женишься, заведешь детей, кое-что скопишь, купишь домик, – и я вдруг так живо почувствовал весь ужас и всю низость подобного будущего, что разрыдался…
Как говорят инцидент исперчен
любовная лодка разбилась о быт
С тобой мы в расчете
И не к чему перечень
взаимных болей бед и обид.
Это у нас что — коммунальный быт классической шведской семьи?
Из романтиков получаются отличные ломовые лошадки семейного быта.
Добро пожаловать в настоящую семейную жизнь! Туда, где раковина постоянно забита волосами, а зеркало украшают мыльные брызги, где спорят, нужно ли поднимать сиденье унитаза. В мир, где ботинки разбредаются по передней, ящики не закрываются, где пальто не признают плечиков, а носки пропадают без вести. В этом мире можно ранить взглядом и словом. Там влюблённые могут стать врагами, а дом — полем битвы.
Присядет есть, кусочек половиня,
Прикрикнет: «Ешь!»
Я сдался. Произвол!
Она гремит кастрюлями… Богиня!
Читает книжку, подметает пол.
Бредёт босая, в мой пиджак одета.
Она поет на кухне поутру.
Любовь?! Да нет! Откуда? Вряд ли это!
А просто так:
Уйдет — и я умру.
Вслед за этим – главный вопрос. Чего мы, собственно, ждем от жизни? Что принесет нам радость, когда пробьют часы и дальше прятаться от своих пятидесяти невозможно, а комплексовать при встречах с тридцатилетними – разрушительно. Ни ночные клубы, ни яхты или дискотеки уже не помогают, потому что либо в них уже не зовут, либо самой неинтересно. Себя не уговорить, что главное в твоей жизни – это выполнение за детей домашнего задания или стирка пеленок, а дети выросли и дом опустел.
Смысл жизни с кухни выглядит иначе...
Вот говорят, что чудес на свете не осталось, что нет больше ни одного единорога, ни одного дракона, и дриады с эльфами канули в далекое прошлое. Я иногда сама верю в исчезновение всего этого. Но потом вспомню о детстве, как сейчас, и все снова кажется двухсторонним, как шляпа волшебника, – реальность и сказка. Нас просто быт своими пинками заставляет поверить в то, что у жизни один слой.
Хозяйство приходит в упадок, а она (женщина) об одном лишь думает: как освободиться от мужа. Что может быть страшнее таких отношений между супругами?
Они, писатели, им надобен успех.
Науки, чем трудней, тем больше им желанны, -
Мы превосходим в том все остальные страны.
Все тайны мира им понятны и ясны,
Но знаний нет лишь тех, что в доме нам нужны.
Попробуйте представить из любопытства, что перед вами не быт, а кино. По молодости лет я довольно часто так развлекался. Попробуйте – и вы ужаснётесь. Принято считать, что чем произведение ближе к жизни, тем оно талантливее. Бред. Страшно представить, какое количество обыденности надо промыть, чтобы получить одну крупицу искусства! Но обыденность в сыром виде… Боже, как отвратительно мы исполняем собственные роли! Станиславский наверняка бы завопил: «Не верю!»
Любительские съёмки чужих застолий и свадеб – видели? Более бездарной актерской игры, чем в жизни…
Нет, даже не так. «В жизни не видел более бездарной игры, чем в жизни». Да, теперь гораздо лучше. Почти Ежи Лец.
Мы слишком прозорливы, чтобы погрузиться в банальный круговорот: еда – работа – любовь. Мы слишком больны, чтобы с упрямством и презрением наблюдать за бессмысленностью жизни, как за цирковой пантомимой, хладнокровно дожидаясь последнего акта этой комедии.
Когда батареи в доме находятся на точке замерзания, жильцы — на точке кипения.
... быт или не быт.
Но по мере того как чары рассеиваются и сквозь их дымку все более проступает реальная, повседневная жизнь, обнаруживается, что все не так просто: мужчины ожидают от женщин мужского образа мыслей, мужских реакций, тогда как женщины ищут в них чувств и поведения, свойственных женщинам. Не отдавая себе отчета, до какой степени мы разные, не тратим время на то, чтобы понять друг друга. Мы становимся требовательными, раздражительными, жесткими и нетерпимыми в оценке партнера.
И вот получается, что, несмотря на все наши благие намерения прожить жизнь в счастье и гармонии, любовь начинает угасать. Неизвестно откуда возникает целая гора проблем. Копятся взаимные упреки и обиды. Общение разлаживается. Недоверие нарастает. В результате — ссоры, отдаление, отчуждение. И в один прекрасный день оказывается, что от волшебства не осталось и следа.
Для того чтобы все были довольны, не обязательно делить все поровну. Возможны любые другие соотношения: и 60/40, и 70/30, и даже 99/1 – все зависит от ситуации, людей и их готовности отложить калькулятор и научиться давать и брать столько, сколько действительно нужно, а не столько, сколько им кажется «правильным».
Временное жильё самое постоянное.
В пригородах мы живём на природе... И здесь, правда, есть олени, зайцы, вороны. Но это не жизнь на природе. Суть пригорода в другом. Мы отгорожены от людей. И при этом защищены от всего дикого.
— Ты спишь на той же стороне кровати?
— Нет, я использую и свою, и его площадь.
— А я всё ещё боюсь задеть её ногой. Скучаю по ней.
— А я по нему нет. Но знаешь, чего мне не хватает?
— Чего?
— Его образа.
— Хм, может, мне тоже не хватает образа Хелен? Нет, тела, пожалуй, тоже.
И запомни: мужики нужны не для того, чтобы было кого кормить. Мужики нужны для любви, поддержки, душевного тепла, и главное — для секса. Надоел — гони его к чёрту. И не смей больше ни под кого прогибаться, поняла?
Ах, домашние заботы,
Пусть не видно им предела,
Это женская работа -
Не мужское это дело!
А потом, когда наступает кризис в отношениях, сваливают все на него, на быт.
— Если не нравится, можно вернуть.
— Прекрасно. Мне не нравится.
— Привыкнешь.
— А что же случилось с тем любовником?
— Он не хотел оставаться ради жизненных мелочей: готовки, болезней и ржачем над тупым сериалом.
— Ого! Современные миксеры такие дорогие! Я думала, в супермаркете их будет много, причём гораздо дешевле. Это нам не по карману.
— А сколько они должны стоить?
— Я не знаю. Просто я не привыкла смотреть на ценники. Обычно я тыкаю, морщусь — и всё куплено.