— Так он, значит, шпионил? Хорошо! Я уж ему выложу ему всё начистоту!
— Никогда! Сознаваться — грубейшая ошибка! Отрицать! Отрицать всегда! Отрицать даже явную очевидность! <...> Сомнение, вот что! Нужно вызвать сомнение. <...> Клянись всеми святыми, Мадонной, жизнью и смертью, клянись стоя и на коленях, клянись кем и чем хочешь, но никогда не признавайся! Взять хоть, например, моего супруга... Ты думаешь он знал что-нибудь? Конечно, ничего нельзя было и сказать обо мне, ибо я была верной женой, но он и не должен был ничего знать! Он умер так и не узнав — наставляла я ему рога или нет. Ой, я до сих пор вижу этот агонизирующий взор: «Признайся мне, Кристина, признайся!» <...> Он умер так и не узнав, отчего я плакала, то ли от раскаяния за измену, то ли от неминуемого вдовства.
Женщина, которая хочет играть какую-то роль в жизни, должна уметь управляться с мужчинами. Потому, если не этот кретин, так должен быть другой.
— Просто я хотел сказать... Мне не очень нравится, как у нас с тобой все до этого складывалось. И я подумал, может быть, попробуем начать все с нуля?
— Позволь уточнить, с нуля — это когда мы только познакомились или когда ты неожиданно превратился в козла?
Возраст ни о чем не говорит. Так же как серьезное лицо не говорит о наличии ума.
А я не такая, как ты! Я, к сожалению, ни в чем в этом мире не уверена! Кроме того, что все мы сдохнем рано или поздно! Но я знаю, что нужно ловить каждый момент, использовать каждый шанс.
Доктор, а вы верите в то, что в жизни возможно иметь огромное количество счастья, за которое потом даже не придется расплачиваться?
— Расслабься, закрой глаза, почувствуй свое тело!
— Чувствую, как моя задница затекла!
Вежливость — это обман в красивой упаковке.
Ну зачем тебе воспоминания, которые тянут тебя назад, когда со мной ты будешь идти вперед?!..
Каждой женщине хочется, чтобы мужчина любил и её душу, не только тело.
Да, иногда жизнь действительно отстой. А ты знаешь, ради чего я держусь? Ради не отстойных моментов. Хитрость состоит в том, чтобы увидеть их, когда они рядом.
В пятнадцать лет все мы сумасшедшие.
Он жив. Настолько жив, что я изменила тебе с ним.
Ты не сможешь открыть глаза на правду тому, кто не хочет ее видеть.
Ты же внутри не такой, ты хороший. Просто забываешь об этом. А надо себе напоминать.
— Ангелы, демоны, ад, рай... Бред! Какой в этом смысл? Ну зачем нужно злу бороться с добром?
— Любовь и ненависть — это огромные энергии, только разные по знаку. Вот уже миллионы лет от энергии любви питались и Земля, и Солнце.
— А сейчас что?
— А сейчас они перестали получать эту энергию любви, а когда ее нет, всё пропитывается ненавистью, на Солнце появляются темные пятна, Земля сходит с ума и все это вы называете концом света. Но самое страшное, что ненависть питает черные дыры во Вселенной, которые поглощают целые галактики. Любовь созидает, ненависть разрушает, это вечное противостояние.
— У меня такое ощущение, что если я сейчас уйду — ты выбросишься из окна.
— Стал бы я зубы чистить, если собирался покончить с собой?
— Ты слышала такое вот суждение, что хорошая жена должна быть проституткой в постели?
— Ну, бытует такое мнение.
— Так вот, мы сейчас не в постели.
— ... Как ты думаешь, безответная любовь — это тоже любовь?
— В вопросе содержится ответ, не так ли? — медленно проговорил он.
— Да. Но если она совсем никому не нужна, то, значит, это какое-то неполноценное, ущербное чувство?
— Но когда мы поженимся?
— Мы с тобой поженимся??
— А что, разве нам не будет хорошо вместе? Мы были бы замечательной парой. Ты прекрасна, я еще лучше.
— Были бы небольшие трудности.
— Какие трудности? Для меня проблем нет. Понимаю, разница в возрасте — через 20 лет тебе будет 40, но меня это не пугает.
— И когда мы поженимся...
— Когда мы поженимся!?
— Да, когда... А ты хочешь знать, когда мы поженимся? Это справедливо, ты должна это знать, ведь когда придет время свадьбы, ты тоже должна прийти в церковь.
— Мы поженимся в горной церквушке, подальше от всех.
— Почему?
— Потому что мой отец не должен это узнать. Он хочет выдать меня за Круппа.
— За этого, с пышками?
— С пушками!
— Как хочешь, любовь моя, а когда мы все скажем папе?
— После свадьбы.
— Неплохая мысль, но я бы рассказал после рождения третьего ребенка.
Предпочитаю думать, что моя ненависть идет им во благо, – возражает она. – Я напоминаю им, что они вовсе не божий дар человечеству.
— Я обдумал массу вариантов, как покончить с собой, не выходя из номера. Можно устроить пожар, например.
— Здесь есть огнетушитель. Я вас погашу.
— В ванной лежит неплохая бритва.
— Я ее спрятала.
— Можно утонуть в ванне или опустить туда фен.
— Я бы приглядывала за вами и вовремя достала из воды. А найти фен в отеле еще никому не удавалось.
— О'кей, вы не обязаны мне все рассказывать. Но вы хотя бы рады теперь, что не прыгнули с моста?
— Безусловно. Это была большая ошибка. Я жалею, что пошел туда.
Я улыбнулась.
— Ну вот видите. Это хорошо — это уже шаг в правильном направлении.
— Мне надо было пойти во-о-он туда.
Он посмотрел на шестнадцатиэтажную башню Либерти-Холла, самое высокое здание в центре Дублина.
... быт или не быт.
Я поинтересовалась, почему, если он любит меня, он не нашел другого способа сообщить мне это, кроме как забрав в подземелье и заключив в тюрьму.
— «Очень трудно заставить любить себя в могиле», — сказала я.
«Что ж, каждый устраивает свои свидания как может»— ответил он странным тоном.
Я поинтересовалась, почему, если он любит меня, он не нашел другого способа сообщить мне это, кроме как забрав в подземелье и заключив в тюрьму.
— «Очень трудно заставить любить себя в могиле», — сказала я.
«Что ж, каждый устраивает свои свидания как может»— ответил он странным тоном.
Произошло кое-что странное. Я сейчас открыла книгу и, кажется, попала в «матрицу». Не знаю, как объяснить. Меня как будто башкой макнули в унитаз. Унитаз из чистого знания и информации.
Кажется, я начинаю постигать некую тайну этого мира, но пока завеса только слегка отдернута. Не уверена, что я хочу останавливаться.
Расскажи мне об этом. Но только не теперь, а потом. Когда я почувствую, что смогу понять все, что бы ты мне ни открыл. Думаю, этот момент не за горами.
У меня достаточно храбрости, чтобы снова просто увидеть тебя.
Что было, то прошло. Ты права, нужно как-то жить дальше.
Я хотела сказать, что это был чудесный день! Ты такой добрый, милый, симпатичный — настоящий хмырь.
— Я никогда тебя не поцелую!
— Сейчас ровно никогда.
— Извини, что опоздала.
— Да ладно, я-то 15 минут потратил, это ты шанс всей жизни упустила.
— Ко мне начальница пристает.
— Разобраться надо?
— Ну, как бы да. Ты можешь прийти ко мне на работу, чтобы она увидела, что я встречаюсь с кем-то?
— Я не «кто-то», я самая лучшая!
— Если бы тебе через три дня умереть, чтобы ты хотела сделать?
— Так, три дня... Я бы потратила все свои деньги, набрала бы еще кредиты и махнула бы в Испанию на море, посмотрела бы корриду, потому кучу испанских жеребцов за хобот и в отрыв...
— Я серьезно!
— Ну, если серьезно, то я бы все три дня замаливала бы свои грехи.
— Знаешь, мне так хотелось спокойствия и стабильности. А не нашла бы никого, то родила бы ребенка, для себя, воспитала бы его и сделала счастливым.
— Ты думаешь о себе, а не о ребенке. Но счастливым человек может быть, если он рожден в любви, а так — все твои дети и внуки будут повторять твой путь, и так до бесконечности...
— Алло, привет! Хм... Даже не знаю, с чего начать.
— Говори быстрее, я занята!
— Я не могу говорить быстрее: у меня нога сломана.