Каждой женщине хочется, чтобы мужчина любил и её душу, не только тело.
Писательство — дело одинокое.
— Зачем мы пишем? — вновь спросила профессор Пайпер.
Кэт уткнулась взглядом в тетрадь.
«Чтобы исчезнуть».
Улыбки обманчивы, поэтому я их избегаю.
Лучшее образование — это сама жизнь.
Вид у него был такой, будто в заднем кармане джинсов он держит свидетельство об освобождении из тюрьмы. С таким видом женщина тебе всё простит. И даже станет и дальше прощать то за одно, то за другое.
Нет ничего более опьяняющего, чем создание чего-то из ничего. Создание чего-то из себя самой.
Критики — это паразиты. Они живут за счет творчества других. Они ничего не приносят в наш мир. Они как те ненормальные женщины, которые крадут младенцев на парковках в супермаркетах. Ничего не могут – ни делать, ни учить, а критиковать — всегда пожалуйста.
– Ничего не могу с этим поделать, – развела руками соседка. – Ты выглядишь такой несчастной.
– Это не так.
– Так. У тебя нет друзей, сестра тебя бросила, а еще проблемы с едой… И странное помешательство на Саймоне Сноу.
– Возражаю против всего, что ты сейчас сказала.
— Если ты безумна, это нормально, — нежно сказал он.
— Ты даже не знаешь...
— Мне и не надо. Я на твоей стороне.
– Если ты выйдешь из-под контроля, – сказала Рен, – я не брошу тебя.
Иногда ты берёшь другого человека за руку, чтобы убедиться, что ещё жив.
— Но нет ничего более глубокого, чем создание чего-то из ничего. — Её симпатичное лицо стало суровым. — Подумай над этим, Кэт. Именно так поступает Бог — или мать. Нет ничего более опьяняющего, чем создание чего-то из ничего. Создание чего-то из себя самой.
– Пойдем ко мне, – прошептал он в ответ.
– В твой притончик?
– Да, так все называют мою комнату.
– Ох! – вздохнула Кэт. – Я же говорила тебе. Это чересчур… Твой дом. Твоя комната. Мы зайдем туда, а там будет кровать. И меня стошнит от волнения.
– И желания?
– В основном от волнения.
— Одна ты не будешь... никогда, — вздохнула Рен. — В этом весь чертов смысл сестры-близняшки.