Что есть доверие? Ответ... Не думать, что тебя могут предать. Не сожалеть, если тебя предадут.
«Тебе нравится учиться?» — спросила она. Я передернул плечами. Конечно же, нет. На самом деле, я ненавидел учиться.
— Но для того, чтоб убить время, сойдет. Или, скорее, как способ сбежать от реальности.
— Обычно учеба и представляет собой реальность.
Противоположностью обожания является не враждебность, но безразличие.
Мир творит что захочет, а если и нет, то ко мне это ровным счётом никакого отношения не имеет, а если бы и имело, то мне это не интересно. Я никогда не желал стать кем-то, и мне никогда не казалось, что я должен что-то сделать. Иногда я задумываюсь, а нормально ли это, но в общем-то даже это мне всё равно.
Где-то по дороге я просто остыл. Нет, не так. Наверное, я высох. Я апатичен и безразличен ко всему. И вот почему Кунагиса для меня — как влага.
— Но ведь совсем не обязательно, что это именно вина подтолкнула Аои к самоубийству. Вполне возможно, что она умерла, потому что ты на нее надавил. Из-за того, что она натворила, ты начал испытывать к ней отвращение. Она сделала тебя своим врагом и именно поэтому лишилась всякой надежды.
— Если дело лишь в этом, то это только злит меня гораздо сильнее. Выходит, она убила одного человека, и только лишь это терзало ее так сильно, что она умерла? Да ее нужно дисквалифицировать из числа убийц.
— Ааа, так вот что ты подразумеваешь под чувством ответственности. Не за Аои, но за Эмото… Понятно. Хэх… необычная точка зрения. Но скажи, неужели привязанность к тебе человека для тебя ничего не значит? Она, конечно, выразила это весьма извращенно, но Аои ты действительно нравился.
— Слова «Я тебя люблю, так что лучше бы тебе полюбить меня» всего лишь разновидность шантажа. К сожалению, я не из тех, кто отвечает слепой взаимностью. Меня тошнит от людей, убивающих ради своих страстей.
— Тебя не пугают люди, которые осознанно, намеренно идут по головам других?
— Хм, даже не знаю. На самом деле, меня больше беспокоят люди, которые используют других неосознанно, лишь из самых лучших побуждений и мании справедливости.
«Если верить статистике? Ты прожил на земле уже почти двадцать лет и статистика – это лучший ответ, который ты способен придумать?» — Она изогнула бровь с явной издевкой и фыркнула на меня. «Только не говори, что ты веришь во что-то настолько дурацкое. То, что случается лишь один раз на сотню тысяч попыток, происходит при самой первой попытке. Первый же человек, попавшийся тебе на пути – тот самый, один из миллиона. Чем ниже вероятность, тем чаще ты с этим сталкиваешься. Ага, «статистика». Что за ерунда. Нет ничего более обыденного, чем чудо».
Айкава-сан ошибалась только в одном.
Но это не ее вина. Она просто, скорее всего, еще не до конца меня поняла. Нет, я не считал себя человеком с глубоким характером, но я признавал, что грехи мои утянули меня так глубоко, что не было ни малейшего шанса увидеть самое дно. Эту мою глубину невозможно было увидеть, на какую бы работу вы бы не подрядились.
Причина, по которой я не хотел обсуждать все это перед Кунагисой, была не в том, что я боялся, что она осудит меня. Причиной было то, что я знал, что она никогда не осудит меня, и поэтому я не хочу, чтобы кто-то выставлял перед ней напоказ мое уродство и мой эгоизм.
Ее всеобъемлющая любовь. Непоколебимая, неизменная привязанность. Если я убью кого-то своими руками, она, возможно, простит даже это. Она все так же будет меня любить. Для меня такая любовь была все же слишком уж тяжела. Я ощущаю, как она сокрушает меня. Эта чистосердечная преданность.
А, я въехал. Другими словами, для Зэрозаки Хитошики, риск и есть прибыль.
— Так вот, Сасаки и Казухито… вчера они арестовали Атэмию Маюми, но… они сказали, что она была на грани самоубийства. Она собиралась спрыгнуть с крыши своего дома, но они успели спасти ее как раз вовремя. Видимо она окончательно лишилась разума – они даже не смогли понять слова, что она произносит. И они не уверены, что она вообще сможет когда-нибудь восстановиться».
— Неужели
— Ты ей ничего такого не говорил?
— Нет — ответил я, не раздумывая. – «Разве я тебе не сказал? Я не интересуюсь людьми, которые убивают ради своих собственных страстей».
— Я абсолютно уверена, что ты сказал, что тебя от них тошнит.
— Ты, должно быть, ослышалась.
Секунду она молча таращилась на меня. «Хахх» — вздохнула она. – «Хорошо, так или иначе… именно поэтому ты приговорил этих девушек, которые убили только одного человека, но при этом смотришь сквозь пальцы на многократные, случайные и безжалостные убийства Зерозаки? Давать и забирать, хах? Ну и дела… а ты и вправду жесток, да?
Ох-ох-ох, кстати, И‑тян, ты раньше слышал об этом? Скажем, есть у тебя рыбка в аквариуме. И скажем, ты постепенно повышаешь температуру в аквариуме. Настолько плавно, что рыба этого даже не замечает. Со временем вода разогревается настолько, что закипает, но тело рыбы привыкло к постепенным изменениям, так что рыба может продолжать плавать, не замечая, насколько вода горяча.
Над тобой издевались? Нет, думаю, тут другое. Думаю, на тебя не обращали внимания. Есть разница между издёвками и невниманием. Издеваются над слабаками и врунами. На изгоев не обращают внимания. Но я понимаю, что ты чувствовал. Когда я училась в старших классах, казалось, меня окружают пришельцы. На контрольных никто не стремился получить высокий балл, старались получить средний. Если бежали кросс, они говорили «а давай бежать вместе». Это была команда уравнителей, хорошо это или плохо. Они бы сказали, что число пи равняется трём. На самом деле каждый в Семи Дураках испытывал схожие чувства. Это трагедия четырнадцати сотых. В мире уравнителей посторонним приходится сполна отведать, что значит истинная изоляция. Гении с этим рождаются. Но не все изгои являются гениями.
— В итоге ты всё же не любишь принимать решения, да? Тебе не нравится сам процесс выбора. Вчера Химэна‑сан сказала о тебе то же самое, и мне кажется, она попала в яблочко. Ты просто плывёшь по течению. Ты ненавидишь соревноваться, ты ненавидишь всё прояснять. Тебе необходимо оставлять неясности.
— Не буду с этим спорить.
— Спорить не будешь, но и не согласишься. Ты принял мой вызов в сёги лишь потому, что ты знал, что обязательно проиграешь, так ведь? Ты не принял бы вызов, если бы было иначе.
— Ты ненавидишь других людей?
— Да не то что бы.
— Но нравятся ли они тебе?
— В этом нет нужды.
— Именно. Основа твоих ценностей лежит в идее, что люди должны жить в одиночестве. Ты ведь так думаешь, да? Или нет, ты этого хочешь. Это та основа, вокруг которой ты собран. Ты изо всех сил стараешься ни во что не вмешиваться и не причинять другим неприятности и боль. Конечно, ты можешь делиться счастьем и радостью с другими, но ты не подходишь к той точке, когда ты можешь принести боль и печаль, всё верно?
— Предвзятость подтверждения, — выпалил я, вдруг вспомнив из программы обучения, что недопустимо показывать собственную глупость старшим. — Другими словами, это означает, что вы принимаете только те показания и свидетельства, которые удобны вашему мнению, и отбрасываете неудобные показания, как будто это всего лишь совпадение. Вообще, говорят, что в научных кругах, изучающих сверхъестественное, так… — мой взгляд переместился на Маки‑сан — так часто поступают. «Сухая любовь». Они буквально одержимы любыми свидетельствами существования сверхъестественного, и в то же время игнорируют любые доказательства обратного. Мне кажется, так они получают результаты, какие только хотят.