Есть несколько важных вещей, которые вы можете сделать, чтобы защитить своего сына от издевательств и помочь ему пережить уже случившееся. Прежде всего научитесь сына вести себя вежливо, но решительно.
— Поверить не могу, что это не сон...
— Не сон! Так что зайдите в дом и заберите зуб.
— Нет, нет! Я туда не пойду!... Почему бы тебе не зайти?
— О, не моё это дело!
— Не твоё, как же? Ты же фея. Вот и сходи туда за зубом.
— Я не крылатая фея, я фея-куратор. И это дело куда более ответственное! Я раскладываю бумаги по конвертам, это непросто!
— А, и до других дел не допускают.
— Это не так!
— Только бумажная возня.
— Ладно, признаю! Да, у нас на работе дискриминация бескрылых фей!
— Ах-ха-ха-ха!
— Очень смешно. Лучше скажите, как проникните за зубом.
— На крыльях любви!
— Гениально. А серьёзно?
— На крыльях мечты?
— Да, это очень-очень смешно! Но как вы заберёте зуб?
— С какого крыла дома начать?
— Увеличим срок?
— Нет! Нет, нет. Вот этого мне совсем не надо! Какие предложения, Эйнштейн?! Летать не могу, как же быть?
— Может, уменьшиться и пролезть в щёлочку под дверью?
— Конечно! Уменьшиться и пролезть! Так поступил бы любой в этой ситуации!
— Понятно. Значит, вас беспокоят эти издевательства.
— Ага... Не знаю, что и делать.
— Не стоит так об этом беспокоиться. Издёвки, значит... трудный вопрос. Я не знаю общей картины, но можно я дам один совет?
— Конечно.
— Не думаю, что стоит беспокоиться о том, что вы не можете придумать новых способов поиздеваться.
— Но он никак не сдаётся.
Мужчины, уверенные в своей мужественности и внутренне уравновешенные, не станут открывать пинком дверь, обижать женщин и издеваться над геями.
... литература — самая лучшая забава, придуманная, чтобы издеваться над людьми.
Тяжело признавать, что ты был неправ. Ещё тяжелее признавать это после того, как долго издевался или, в лучшем случае, подтрунивал над правдой со слепым рвением, так жизнерадостно уверенный в собственной непогрешимости.
Сила не может самоутверждаться за счёт слабого. Сила как раз в том, что сильный человек самодостаточен — ему не надо самоутверждаться за счёт издевательства над слабыми.
Такие вещи непростительны! Издевательства над людьми не сделают вас сильнее. Если вы называете себя сильными, тогда я не хочу быть такой!
Издевательство над чужими страданиями не должно быть прощаемо.
– Мне не нужны друзья.
– Так же не бывает.
– Люди склоны предавать. Школа – это сборище идиотов, которые обязательно издеваются над кем-нибудь. Не хочу с такими дружить.
– Но ведь... не все такие.
– Все. Когда что-то случается, ты зовёшь людей. Но они делают вид, что ничего не слышат.
И так о маленьком пекутся человеке,
Что забывают лишний ноль вписать на чеке.
— С Хаусом там точно кого-то убьют...
— Мужик готов убить ради диагноза. По-моему, врач ему достался тот, что надо.
— И он, конечно же, не будет издеваться над бедным психом, пока тот не сорвется.
— Я хотел бы познакомиться с человеком, который делает ваши брюки и костюмы.
— Серьезно?
— Да, ведь скоро Хэллоуин, я хочу костюм библиотекаря из космоса.
— Да, я думаю, будет хорошо смотреться на вас!
— Да, я тоже думаю, лучше, чем на вас.
Мисудзу-сан, прошу, не сопровождайте своими звуковыми эффектами моменты моего отчаяния.
Она может себе представить только те обиды, которые испытала сама, и не имеет ни малейшего понятия, каким угрозам подвергаются нынешние дети, как их обманывают, как над ними издеваются.
Но самое занимательное — это игра в дипломы. В обществе сочиняют забавные свидетельства на всевозможные смешные звания — старой девы, обжоры, донжуана, несчастного обожателя, глупца, неверной жены, обманутого мужа, покинутой любовницы и т. д. Дипломы рассылаются под условными подписями знаменитых обжор, повес или рогоносцев. Получающие звание могут обижаться, но зато отправители патента веселятся от души.
Я терплю издевательства неба давно.
Может быть, за терпенье в награду оно
Ниспошлет мне красавицу легкого нрава
И тяжелый кувшин ниспошлет заодно.
Это — издевательство, это — пытка. Но во всяком случае я могу прекратить ее когда захочу.
Когда над тобой издевается сержант, остальные принимают твою сторону. Но когда офицер отдает тебе предпочтение, тебя начинают ненавидеть.
– Трепещи, нечисть, ибо в оголовье моего меча заключен ноготь с левой ноги святого Фендюлия и одно прикосновение к нему обратит тебя в прах!
– Трепещу, – честно призналась я. – Пакость какая, вот уж к чему мне совершенно не хочется прикасаться!
Над тобой издевались? Нет, думаю, тут другое. Думаю, на тебя не обращали внимания. Есть разница между издёвками и невниманием. Издеваются над слабаками и врунами. На изгоев не обращают внимания. Но я понимаю, что ты чувствовал. Когда я училась в старших классах, казалось, меня окружают пришельцы. На контрольных никто не стремился получить высокий балл, старались получить средний. Если бежали кросс, они говорили «а давай бежать вместе». Это была команда уравнителей, хорошо это или плохо. Они бы сказали, что число пи равняется трём. На самом деле каждый в Семи Дураках испытывал схожие чувства. Это трагедия четырнадцати сотых. В мире уравнителей посторонним приходится сполна отведать, что значит истинная изоляция. Гении с этим рождаются. Но не все изгои являются гениями.
— О! Какие пируэты выводят ноги нашего спутника. Позавидует даже эльфийка.
— А взмахи руками в нашу сторону? Какая пластика! И все ради того, чтобы прибить нас…
— Похвальное рвение. Еще бы достигало своей цели. Ай! Что я такого сказал?
— Не на ту сторону встал.
— Ух ты! — восхитился я. — Ты издеваешься над его покойным отцом?
— Заткнись, — буркнул Роб.
— Значит, ты стал таким смелым, потому что кто-то убил его отца, — продолжил я. — Отважное заявление, Роб.
— А ты — гомик, — ответил он, хлопнув меня комиксом по груди.
— Ты в курсе, что первые признаки гея — писклявость и гомофобия?
— Я пока не совсем освоился. Еще раз прошу меня извинить.
— Не волнуйтесь: он у нас вежливое чудовище, — насмешливо заметил Бер, повернувшись к гостям. — Так что если и сожрет, то потом непременно пожалеет.
Разумеется, я не одобряю издевательств. Но, похоже, Джордана проявляет к ним умеренный энтузиазм. Я не должен позволять своим принципам становится на пути прогресса. Я должен проявить гибкость.
— Приземлённая ты субстанция. Как ты стал пиратом — не понимаю. Сидеть бы тебе на тихой планете, разводить склиссов.
— Я бы рад. Но ты же знаешь, я люблю помучить, потерзать, поиздеваться… Вот тебя бы я помучил!
— Это не люди, а звери.
— Звери не издеваются.
Что ж в самом деле? В насмешку мы дались ему, что ли?
— Ну что ты, я все понимаю, не стоит извинятся.
— Да?
— Ага, ну сам подумай: третирование откровенных аутсайдеров, вроде меня, которые не вписываются в атмосферу обычной школы, это лучшее, что будет в твоей жизни, футбольная звезда и его пустоголовая подружка из группы поддержки.
— Я капитан.
— Ведь ты сознаешь, серое вещество уже не заведется в твоем мозгу, правда, Вудстер? Так что тебе светит только работа в магазине твоего отца и свадьба с Брианной. Но вскоре ты начнешь пить, чтобы заглушить это ноющее чувство изнутри. Пройдет немного лет и ты уже жирный пьяница, болтающий в баре о старых добрых временах. А твоя крошка жена, которая очень скоро обрюзгнет, будет поддерживать самооценку с помощью грязных сексуальных утех с твоими друзьями у тебя за спиной.
— К примеру, с кем?
— Я думаю с большинством. Всего хорошего.
Я смешон. Но разве можно казнить человека за то, что он смешон?
Боже мой, девочка, ты что, пустила себе в задницу суслика и дала ему сдохнуть?!
Ты как папа Майкла Джексона, ты надо мной издеваешься.
Ты открываешь сердце одному человеку, а в конечном счете над тобой все смеются.
— Ты трус как и твой отец! И отец твоего отца!
— Да! И отец отца твоего отца! Целая семья отвратительных трусов.
— Убедительно прошу держать свой отряд под контролем. Ты меня слышала?
— Агрх...
— И ничего в ответ? Хм, полагаю, за это я должен поблагодарить ту девчонку [Руби].
— Будь я на твоём месте, то выследил бы её и... ну... она же лишила тебя глаза, так ведь? Ха-ха-ха!!!
Баттерс говнюк, и заслуживает периодического залупливания.
Издевательства девочек не такие очевидные, так как нет синяков и ссадин, но это остается с тобой.
Свен двигает ящик, на котором стоит Кори, Свен: — Эта штука весит целую тонну.
— Быстрее, кучер!
— Сию минуту, принцесса...
Есть два типа людей: те, кто никогда не издеваются, потому что над ними издеваются, и те, кто издеваются, потому что над ними ведь тоже издеваются.
Мы привыкли, что люди издеваются над тем, чего они не понимают.