В жизни не получается так, как думаешь. Свобода бывает только у тебя в голове.
Знаешь ли ты, Намима, какое самое неуправляемое чувство в человеке? О да, это ненависть. Если зажегся в твоей душе огонь ненависти, то не будет тебе покоя, пока не сгорит зола ненависти дотла.
Кирарин была единственной среди моих друзей, кого я никогда не испытывала желания убить.
В боли человек одинок. Боль и страдания — то, что невозможно разделить с другими.
Победа — это жить и быть счастливой.
... Понять меня могу только я сама.
Будем откровенны: такие понятия, как индивидуальность, талант, — всего лишь оружие, полируемое до блеска заурядными представителями людской породы, чтобы как-то существовать в конкурентном обществе.
— Мы все катимся в ад.
— Ты права. Это то же самое, что съезжать с горки без тормозов. Остановка будет, когда во что-нибудь врежешься.
Человеку, который хочет умереть, достаточно мелочи, чтобы переступить порог.
Она может себе представить только те обиды, которые испытала сама, и не имеет ни малейшего понятия, каким угрозам подвергаются нынешние дети, как их обманывают, как над ними издеваются.
Придурок всегда придурок и обижаться может только на себя.
В конечном счете образование, которое навязала мне моя мать, годилось только для того, чтобы хорошо выглядеть перед окружающими.
Мне нравятся такие вопросы. Из тех, что хочет задать любой человек, но не решается.
Мертвеца можно рассматривать просто как мусор, от которого необходимо избавиться. Мусор, отбросы, естественный побочный продукт человеческой жизнедеятельности. А до мусора никому нет никакого дела, никого не интересует, что там выбросили и кто выбросил. Правда, в таком случае следует согласиться и с тем, что однажды, когда придет время, с тобой могут поступить точно так же.
Идея дружбы и братства, <...> включающая в себя родство или, по крайне мере, близость духовных основ, находит отклик и понимание лишь у немногих.
Лицо моё было настолько безупречно в своей красоте, что в нем не отражалось никаких движений души.
Навязчивой идеей смерти, как правило, озабочены те, кто еще далеко отстоит от нее.
И Мицуру, и Юрико, и Кадзуэ просто разложились. Разве преподаватель биологии Кидзима не учил нас, что микроорганизмы вызывают процессы брожения и разложения? Для этих процессов требуется вода. Я думаю, для женщин роль воды выполняют мужчины.
Страх хорош до тех пор, пока не переходит в жалкие мольбы, плач и прочее.
Этот человек выдавал за нерушимые ценности твердолобую упертость, ничтожность и абсурдность общества, в котором вращался. Он не особо верил в эти общественные ценности и прочую ерунду, но сознательно взял их на вооружение, чтобы выжить.
В Китае в деревнях — двести семьдесят миллионов человек, но только сто миллионов живут за счет земли. На остальных — а это сто семьдесят миллионов — ее не хватает. Из них миллионов девяносто работают в местной промышленности, и восьмидесяти миллионам приходится искать счастья в больших городах. Наплыв этой лишней рабочей силы называли тогда в Китае «Слепым потоком». Потом, правда, переименовали в «Народное течение». Хотя «Слепой поток», мне кажется, больше подходит — люди бредут в потемках на маячащий впереди лучик света. Так светят деньги.
В самой себе — гордость и грязь. Гордость сияет только на фоне грязи. А без гордости утонешь в этой грязи по колено. Одно не бывает без другого.
Разойдясь по разным комнатам, они сделали выбор, и теперь каждый, взвалив на себя свое бремя, существовал в собственной, изолированной реальности.
Как ни крути, рано или поздно все выходит наружу, каждый узелок, как ни затягивай, в конце концов распустится.
Вера в собственные старания. Это уже религия какая-то получается.
Забавы ради? От слов детектива у него пошла кругом голова. Сатакэ почувствовал себя так, словно его огрели молотом. И все же он нашел силы с безразличным видом пожать плечами, хотя душа кричала: «Все было не так! Не забавы ради! Не для удовольствия! Наслаждение было в другом, в том, чтобы разделить с ней смерть». В тот миг он не чувствовал ничего, кроме любви. Вот почему она так и осталась его единственной женщиной. Вот почему она навсегда привязала его к себе. Ему вовсе не доставило «удовольствия» убивать её. Но как объяснить это все им? Как выразить в одном слове?
— Нет, я не хотел... тебя убивать... только смотреть, как ты умираешь.
— Зачем?
— Думал, что смогу... полюбить тебя... умирающую...
— Только тогда?
Он посмотрел на нее.
— Да... наверное...
Ваше недомыслие ранит моё сердце.
Я думал, что умер... когда убил ее. Потом увидел тебя и подумал... подумал, что не возражаю умереть еще раз...
Иллюзии — мирская суета.
Может, это потому, что я уже давно испытывал своего рода антипатию к женщинам. Им ведь не надо бороться за выживание. Мужчины и так позаботятся о них.
На церемонии зачисления в школу я краем глаза оглядела родителей. Все они были граждане состоятельные и очень старались не выпячивать своего богатства. Или, вернее сказать, очень ловко умели показать его, не выставляя напоказ.
В мире нет ничего запретного. Но людям обманутым этого не понять.
Почему мне было тревожно? Потому что я знала: тот, у кого сорвало крышу от любви, запросто может сотворить какую-нибудь глупость. Разве это не пугает?
Итак, я отплываю, взвалив на плечи груз ненависти и хаоса.
Я живой человек, из плоти и крови, самый заурядный, каких много, — предвзятый, нетерпимый, завистливый.
Пожалуй, ничто нас не волнует больше, чем чужие проблемы.
Красивый человек обладает даром, как писатель или художник. Такое дается не всем, это особая милость свыше.
Если человек не в состоянии переносить одиночество, у него остаётся только одно — смерть.
Ей хотелось побаловать себя чем-то особенным, чем-то таким, что принадлежало бы только ей, и никому больше, поэтому она пошла в зоомагазин и купила самую красивую собачку. Может быть, также поступают и мужчины, покупая понравившихся им женщин.