Цитаты по тегу достоинство

Однажды ко льву пришла собака и вызвала его на бой. Но лев даже не обратил на неё внимания. Тогда собака заявила:
— Если ты не будешь со мной драться, я пойду и расскажу всем своим друзьям, что лев меня боится!
На что лев ответил:
— Пусть лучше меня осудят за трусость собаки, чем будут презирать львы за то, что я сражаюсь с собаками.
— Я просто хочу умереть хоть с небольшим достоинством.
— Так не бывает! Наши тела ломаются, иногда, когда нам девяносто, иногда до рождения, и это всегда случается, и в этом нет никакого достоинства. Мне всё равно, можете ли вы ходить, видеть, вытирать собственную задницу. Болезнь всегда отвратительна! Всегда! Вы можете жить с достоинством, но вы не можете с ним умереть.
Я знаю, что если в России тебя считают «настоящим мужиком» — это серьёзный комплимент. Моя бабушка была русской – Смирновой – и для меня она – воплощение внутренней силы и цельности. Она прошла через нищету, войну и эмиграцию. Бабушка, дедушка и остальные родственники с их стороны – настоящие крепкие русские с трудной судьбой, которая их не сломала. Я не могу комментировать насколько я сам «настоящий мужик», но если во мне и есть что-то подобное, то это от них. И чем больше я встречаю в жизни людей, тем больше понимаю, что мои русские бабушка и дедушка были самыми «настоящими». Даже в периоды глухого безденежья и отчаяния в них был стержень и чувство собственного достоинства, которое я сейчас мало в ком вижу.
Бродя по улицам, я думала: вот оно, уникальное чувство собственного достоинства, отличающее японцев, здесь оно проявляется самым поразительным образом. Ничто, абсолютно ничто не наводило на мысль о том, что это город-мученик. В любой другой стране из такого невообразимого кошмара наверняка выкачали бы все дивиденды, какие только возможно. Капитал, нажитый на трагедии, национальное богатство стольких государств, отсутствовал в Хиросиме.
Единственное, чего мне хотелось и хочется, чтобы люди чувствовали себя более свободными от обстоятельств, т. е. чтобы человек сохранял скорее себя, нежели какой-то внешний комфорт.
— Я сам мастер, слесарь высшего разряда, кстати, тоже неженат.
— А вот это скорее говорит о ваших недостатках, чем о достоинствах.
— Это ни о чем не говорит, просто мне не повезло.
— А, ну да! Она, конечно, была стерва?
— Нет, она прекрасная женщина.
– Он подметает улицы, капитан Джуну. В центре Саванны, где все могут увидеть его. Я, мои друзья. Все. Понимаешь?
– Ты жалеешь себя, потому что твой отец подметает улицы?
– Он не единственный, кто потерял работу. Отец Уилбура Чарльза тоже не может найти работу, но он говорит, что лучше не будет работать, чем делать что-то ниже его достоинства.
– Тебе пора взрослеть Харди.
– Мне ещё не пора.
– Он подметает улицы, потому что он потратил последний цент, чтобы заплатить каждому рабочему и каждому партнёру по бизнесу, вместо того, чтобы объявить себя банкротом, как все в городе, включая отца Уилбура Чарльза, и теперь они могут подтереть себе задницу своим достоинством. А твой отец смотрел в лицо неприятностям. Он победил их метлой.
Когда судьба возносит нас сразу на такую высоту, о которой мы не  могли и мечтать, то почти всегда оказывается,  что мы не  в состоянии  достойно держать себя в новом положении.
Он понимал, что лишает себя последней возможности сохранить честь и достоинство, но...
Есть вещи, которых человек просто не может сделать. Не может, и всё, что бы ни стояло на кону. Потому что после этого уже не идет речь ни о чести, ни о достоинстве — ты просто перестаешь быть человеком.
Когда тебе за тридцать, а не семнадцать, начинаешь ценить в людях  определенные морально-этические качества, а не материальные показатели. Все чаще личность превращается в мешок, кто-то в мешок с деньгами, а кто-то в мешок с фекалиями. В моем окружении место только надежным людям, честным и принципиальным, с сильным духом и четкими идеалами. Если человек не сдержит свое обещание – не будет ему веры никогда. Если спешит на помощь в любое время дня и ночи – это показательнее любых слов. В одной из прошлых жизней я наверняка была мушкетером, потому что до сих пор ценю такие понятия, как честь и достоинство.
Но для того, чтобы испытать горе, настоящее горе, не нужно заламывать руки, сходить с ума, бухать и забивать на работу. Это уже не горе, это — самолюбование. Мол, «посмотрите, как я страдаю, я настоящий человек, я способен глубоко чувствовать. Пожалейте меня!»
НЕ ДОЖДЕТЕСЬ!
Он принес сюда пять сотен долларов, но этот сукин сын ухитрился пронести сквозь тюремные ворота нечто гораздо большее. Возможно, чувство собственного достоинства или уверенность в своей победе... или, возможно, просто ощущение свободы, которое не покидало его даже среди этих забытых Богом серых стен.
Иди и попробуй. Я знаю, что ты можешь выиграть. Но даже если не выиграешь, что с того? Проиграешь, но проиграешь как победитель, с достоинством. Я тебе говорю, если не пойдёшь туда сейчас, всю жизнь будешь об этом жалеть.
Добродетельность определяется тем, что мы делаем, а честь – тем, как мы делаем это. Можно сражаться на войне, не поступаясь своей честью, а мира можно добиться бесчестным путем. Достоинство – это, по существу, умение быть скромным. И гангстеры, как и полицейские, политики, солдаты или священники, являются хорошими профессионалами лишь в том случае, если они скромны.