Интернет... — это склад чужих мозгов, эмоций, пиаров, фобий...
Нам было бы на 200% проще переживать с сыновьями их подростковый возраст, если бы не было телевизоров iPod или iPhone. Но их изобрели; эти устройства («антимамы») все время «говорят» детям вещи, противоположные тому, что говорят мамы. Проблема заключается еще и в том, что эти устройства разговаривают с детьми постоянно. Иногда они говорят полезные вещи, но чаще всего опровергают важные уроки, которые мы пытаемся преподать детям. Это очень сильное средство.
Но мама всё-таки сильнее.
Важно, чтобы мировые лидеры осознали, что в связи с развитием новых технологий, особенно связанных с кибербезопасностью, их роль будет снижаться. Поэтому им надо заключить всеобъемлющий мировой договор о жизни уже в том социуме, который представляет собой интернет.
Я не король интернета. Короли — это Джобс, Гейтс, Цукерберг, Гришин, Дуров. А я купец интернета и его болельщик.
Интернет, он не сближает. Это скопление одиночества. Мы вроде вместе, но каждый один. Иллюзия общения, иллюзия дружбы, иллюзия жизни...
— Дин, ты трогал мой ноутбук?
— Нет.
— Правда? А что это такое: сисястыеазиатки. ком?
— Кадди считает, что она гений. Скажите что-нибудь гениальное.
— Я... Я не...
— Столица Азербайджана?
— Баку.
— Когда умер Бетховен?
— В 1827.
— Двадцатый знак после запятой в числе Эйлера?
— Шесть. Моя любимая постоянная.
— Она как интернет с грудью. А нет, в интернете этого полно.
Он никогда не привлекался, сведений о его работе нет и на Фейсбуке его нет. Такое впечатление, что его не существует.
Мы играем в счастливых людей. Мы соскребаем с необьятного тела интернета слова лукавых авторов, мотивирующие нас на радость, и закрываем ими проруби одичалой тоски, или изысканной печали, или отчаянного одиночества, или просто откровенной боли в собственных душах.
— Почему ты перестал посылать мне e-mail-ы?
— Этого стало мало...
Я ведь виртуальна. Как ангел. Ангелы тоже виртуальны. Они всегда были такие. Даже за тысячу лет до Интернета.
Надо проверить на паразитов, вирусы, бактерии, грибки, прионы, радиацию, токсины, химикаты, а может подхватили с порносайтов. Я проверю интернет, а вы все остальное.
Один парень оставил мне голосовое сообщение на работе, и я перезвонила ему домой.
Затем он прислал email на мой блэкберри, а я ему скинула смсочку. А он тогда ответил мне на мой домашний адрес. И все вообще вышло из-под контроля.
И я ужасно скучаю по тем дням, когда у меня был один телефон и один автоответчик, и на нем была одна кассета.
А теперь приходится проверять все эти устройства, чтобы быть отвергнутой семью технологиями. Это кошмар...
Мужчины до того тщеславны, что жаждут, чтобы даже в Интернете с ними знакомились только красивые женщины. И неважно, что в данном случае красота не играет никакой роли. Она незрима и поэтому несущественна. Но мужчины, даже совершенно случайно выбранные для знакомства, хотят верить, и по преимуществу свято верят, что являются настолько исключительными, что привлекают внимание только красивых женщин.
— Пора расширять круг общения.
— У меня очень широкий круг. 212 френдов на MySpace.
— И ни одного из них ты не видел.
— В этом вся прелесть.
Легче дружить со многими людьми в интернете, чем с одним в реальности.
Я не люблю машины. Я ненавижу Интернет, ненавижу компьютеры. Они мешают нам жить, они отбирают наше время. Люди слишком много работают за компьютерами, они слишком много болтают, вместо того чтобы слушать и слышать друг друга.
— Вы живете один?
— Да.
— И вам не одиноко?
— Нет, у меня дома интернет.
— Он никогда не врал нам в глаза.
— Он нам вообще в глаза не смотрел. Он врал нам по мылу.
На самом деле, Интернет вернул людей к книгам. Люди стали постоянно читать с экрана — и стали читать гораздо больше, чем раньше.
Кто контролирует интернет, контролирует мир. Если глобальная сеть становится тоталитарной, то таковым становится и весь мир, буквально в одну секунду.
Бизнес-модель Google, по сути, шпионаж. Компания зарабатывает около 80% выручки, собирая информацию о людях, сводя ее воедино, храня и индексируя ее, создавая профили пользователей, чтобы предсказывать их интересы и поведение. Потом она продает эти профили — в основном рекламодателям, но и другим заинтересованным сторонам тоже. В результате смысл работы Google практически идентичен Агентству национальной безопасности США.
Мир оформления книг разнообразен и часто одушевлён художником. Полиграфия – это уже искусство. Осязание книги, как и любого предмета, по восточным учениям, очень важно. Не случайно есть отдельные провидцы, которые, взяв в руки книгу или письмо, могут рассказать их содержание. Обычный человек лишён такой способности, но я не могу избавиться от ощущения, что осязание книги, особенно старой, помогает её освоить. Старая книга имеет мистическое значение – её держали и осмысливали единомышленники, радовались и страдали, делали пометки. Не случайно антикварные книги стоят огромные деньги, они для меня в чём-то сродни намоленной иконе и уже этим отличаются от бездушного импортного, устаревающего каждые несколько лет экрана...
не видя больше смысла слышать то, во что не верим, мы закрывали двери на замок, включали плеер, проникая глубже в суть вещей... мы жили ночью, в Сети пытаясь скрыться от людей и одиночества..
Кто мы? Какие мы? Усталыми глазами впитывающие этот лживый свет экрана, в постоянном желании найти... Что-то, чего тут давно нет. А за окном пустые улицы и теплый летний ветер. А за окном небо к августу и звезды все ярче с каждым вдохом. А за окном шелестят большие деревья и шелест этот все больше напоминает тихое пение. А за окном зажигаются огни вдоль дорог, уводящих далеко-далеко. А за окном любая мысль — свободна, любое чувство — осязаемо. А за окном эта ночь, сладкая, с оттенком горечи, нежно касается поцелуем близких и понятных ей обветренных губ. А за окном... Давай выйдем на улицу. Давай найдемся снова, однажды потерянные на расстоянии пары шагов. И, я уверен, нам будет, что сказать друг другу.
Здесь ничего не отвлекает внимание. Ни запах, ни внешность, ни слишком маленькая грудь. В Сети образ создаёшь словами. Собственными словами.
В Интернете самое главное – слова и воображение.
Запах можно описать так, что он обретет и вкус и цвет. А когда от слов исходят нежность и аромат, тогда... тогда надо чаще отключать модем.
— Он отключил телефон, удалил страницу в Фейсбуке... Он теперь свободный человек!
Я попытался читать Диккенса после Твиттера и, кажется, потянул мышцу в мозгу.
Ну блин, Радж, ты как маленький. В интернете нет места правде.
Разве использование сети не сродни использованию ножа для готовки или бумаги для письма? Это ни хорошо и ни плохо, оно просто есть, и мы этим пользуемся.
Чтобы нормально поработать — нажмите сейчас крестик в правом верхнем углу.
— Времена меняются. И нам тоже надо меняться вместе со временем.
— Может нам еще и страницу открыть в этом долбаном интернете?
В будущем на рынке останется два вида компаний: те, кто в Интернете и те, кто вышел из бизнеса.
Интернет лишил людей возможности быть друг с другом, общаться вживую и придумывать что-то новое. Сегодня люди все реже собираются в студиях, а вместо этого сидят по домам и создают новую музыку, которая иногда бывает неплоха, но эта музыка не проживет долго. Всё, что я хочу сказать по этому поводу, — общайтесь. Общайтесь, выходите на улицы и делайте что-то, вместо того чтобы торчать в социальных сетях. Надеюсь, следующее поколение музыкантов отвернётся от интернета, и мы получим совсем другую музыку.
Нафига медвуз, если есть Wi-Fi?
Мы ежедневно большими ложками черпаем знания из интернета, но при этом так и не разобрались в своем внутреннем мире.
Тебе не кажется, что сны и Интернет схожи? Они оба — отдушины для усталого разума.
(Вам не кажется, что сны и Интернет похожи? И то и другое — места, где изливается подавленное сознание.)
Поиски с Бри убедили меня в правоте слов Фокса Малдера: истина где-то рядом, и в наше время, когда почти все мы живем в стеклянном доме, ее можно отыскать с помощью компьютера, подключенного к Интернету.