Женщины почему-то любят гладить лезвие ножа, который их ранил.
(Женщины любят, чтобы поражающий их нож был красив и ужасен.)
Я думаю, у каждого или у каждой есть что-то вроде навозной лопаты, которой в моменты стрессов и неприятностей вы начинаете копаться в себе, в своих мыслях и чувствах. Избавьтесь от нее. Сожгите ее. Иначе вырытая вами яма достигнет глубин подсознания, и тогда по ночам из нее будут выходить мертвецы.
Если долго думать, будешь винить себя в чём угодно.
Прошлого не изменить. Что было, то было. Надо отвечать за свои дела, но судить себя за них... быть судьёй, присяжным и палачом самому себе — не выход, ведь чаще всего такой суд ведёт только к повторению наших действий.
Возможно, она по-прежнему его любила. Но в чем она точно была уверена, так это в том, что любовь должна придавать сил, а не заставлять тебя гнить изнутри.
— Но если все Рики ненавидят правительство, почему они ненавидят деду?
— Потому что больше всего Рик ненавидит себя. А наш Рик больше остальных является... собой.
Страдания — это допрос. Ни один судья не допрашивает нас так пытливо, как допрашивает нас собственная совесть.
И все его победы пахли поражением. Побеждая, он побеждал лишь часть себя, внутри оставаясь прежним.
Жаль, если в конце жизни скажешь себе, как и я: je sais tout, mais je ne sais rien de bon*. Я решительно не знаю, для чего я жил на свете!
Радости этой жизни суть не ее радости, а наш страх пред восхождением в высшую жизнь; муки этой жизни суть не ее муки, а наше самобичевание из-за этого страха.
Только дурак принижает себя — ведь в мире полно людей, готовых сделать это за него.
Затяжное самогрызенье, по согласному мнению всех моралистов, является занятием самым нежелательным. Поступив скверно, раскайся, загладь, насколько можешь, вину и нацель себя на то, чтобы в следующий раз поступить лучше. Ни в коем случае не предавайся нескончаемой скорби над своим грехом. Барахтанье в дерьме – не лучший способ очищения.
Как же утонченно чувство вины способно разнообразить пытку, кидая мячики подробностей в вечное кольцо, заставляя всю жизнь перебирать одни и те же четки.
Не позволяй вине вызывать сомнения.
— Харли... понимаю, что слова ничем не помогут...
— И не надо. Мы и так знаем, кто это сделал — я! Это я его убила!
— Харли, нет...
— Не надо! Не мешай мне! Я хочу в точности запомнить это чувство.
— Уж поверь мне, не забудешь.
— Харли, ты должна быть сильной. Мы обо всем позаботимся.
— Я должна была быть там!
— Тогда под простыней была бы ты.
— Я могла это предотвратить.
— Харли, это не твоя вина.
— Ты не можешь сделать все сама. Посмотри на меня, я со всем разберусь, чего бы мне это не стоило. Я все исправлю.
— Такое невозможно исправить...
— Опомнитесь! Вернитесь! Я вам прощаю! Я всё прощаю! Я прощаю вам всё!!!
— Только я-то себя не прощаю!
Neither side is sacred, no one wants to win.
Feeling so sedated, think I'll just give in.
Taking medication 'till my stomach's full.
Nether side is sacred. Crawling in my hole...
Ни одна из сторон не является священной; никто не желает победы.
Чувствую себя таким умиротворенным — думаю, я просто сдамся.
Глотаю таблетку за таблеткой, наполняю живот медикаментами.
Ни одна из сторон не благословлена; я уползаю в свою дыру...Ибо жизнь и в особенности разум есть не что иное, как отчаяние, восходящей силу гравитации, любые самые страшные физические страдания — лишь желанный способ хоть как-то отвлечься, хоть на миг получить облегчение! И мы сами, сами приближали это! Развивая науку, совершенствуя наш разум, стремясь постигнуть мир — то есть постигнуть отчаяние... Хотя мудрецы еще в древности чуяли неладное и предупреждали, что во многом знании — много печали.
Замри! Посиди где-нибудь у реки.
Пусть мимо тебя проплывает вина…
Обиду и горечь излей в стихи –
Пусть сгинут, как ночь, утекут в слова.
Помни: ты у себя одна!
Ведь ты же прощаешь ошибки друзьям?
Так же к себе отнесись сама:
Разве тебе ошибиться нельзя?
Каждый человек — сам себе палач и жертва.
Знаешь ли ты, что такое быть на самом дне? Там нет ничего, кроме грязи, вони и самобичевания. Это когда сотни взглядов направлены в твою сторону, но ни один тебя не замечает. Когда каждый вздох обжигает твои легкие. Когда некому помочь, не на кого рассчитывать.
— Они смотрят на вас, как на вещь...
— Я — вещь. Наконец-то слово для меня найдено.
Есть такая избитая фраза: «Я с ним бы в разведку не пошел». Сегодня я сам с собой бы в разведку не пошел.
— Что не так, Гвиздо? Контракт настолько плох?
— Совсем наоборот, это самый прекрасный контракт, который я когда-либо видел в жизни!
— Значит, тебе уже лучше?
— Наоборот! Нет, я никогда не чувствовал себя так ужасно. Ты даже контракты умеешь заключать лучше, чем я! Я настоящий неудачник!
Обвинениям в адрес самого себя всегда верят, самовосхвалению — никогда.
Стыд перед людьми — хорошее чувство, но лучше всего стыд перед самим собой.
Я стараюсь по-максимуму использовать настоящий момент, но я — королева самобичевания, вечно пытаю себя до боли в животе всевозможными «почему я не сделала того, почему не сделала этого». Пытаюсь заглядывать вперед: мне сильно повезло, я могла бы не работать, однако занимаюсь тем, что люблю. Я не имею права на высокомерие. Не смертельно, если я бываю неправа, если упускаю что-то или, напротив, делаю, а позже жалею. В такие моменты сомнений и беспокойства я говорю себе: в 80 лет, когда у меня не будет ни одного зуба, что же останется? И отвечаю — это люди, которых я ношу в сердце.
Мы браним себя только для того, чтобы нас похвалили.