Дело в том, что я ни в чем не могу тебе отказать. Если придется сдавать экзамен по тебе, я получу высший балл, не перепутаю ни малейшей детали. Ты будешь мною гордиться!
Сейчас иные даже спорят, не вынимая наушников из ушей.
... Девочки больше интересуются людьми, мальчики — вещами и абстрактными правилами. И это различие проявляется в науках, которые они склонны выбирать: женщин больше в науках, связанных с жизнью и социальных, мужчин — в технических и физике.
Только слабый человек путает мир, в котором он живет, с миром, в котором ему хотелось бы жить.
Слова, оказалось, ранят больнее, чем честный удар в нос.
... все планы, даже если удается удержать их в памяти, с течением времени имеют тенденцию неумолимо меняться под влиянием, лихорадочной и сверх меры оптимистической хватки событий.
Дети ненавидят щедро и причудливо. Их ненависть немногого стоит. А вот стать объектом ненависти взрослого – всё равно что принять посвящение в серьёзную новую жизнь.
Как мало мы знаем друг о друге. Большая наша часть скрыта под водой, как у льдины, и обществу видна лишь надводная, холодная и белая личина.
По наступлении определённого возраста путешествие по городу пробуждает слишком много грустных воспоминаний: количество адресов, по которым некогда жили люди, отошедшие ныне в мир иной, становится удручающим.
Единственным приемлемым решением проблемы было бы отменить прошлое.
Его теперь мало волновало, что о нем думают. Есть у старости небольшие преимущества, и это — одно из них.
Обозначить разногласия и остаться друзьями — не это ли суть цивилизованного существования?
Не всё сущее имеет причину, утверждать противоположное – значит вмешиваться в работу природы, что бессмысленно и даже небезопасно. Есть вещи, которые просто существуют.
Разве писание не есть разновидность того же парения, доступная форма полёта, не чудо воображения?
... далеко не все, что делает человек, особенно когда остается один, поддается логическому объяснению.
Он сказал себе, что дела иногда обстоят не так плохо, как кажется. Это было верно. Но иногда они обстоят хуже.
Молчание было одним из способов продолжить спор.
Несчастными людей делают не только порочность и интриги, недоразумения и неправильное понимание, прежде всего таковыми их делает неспособность понять простую истину: другие люди так же реальны.
Как же утонченно чувство вины способно разнообразить пытку, кидая мячики подробностей в вечное кольцо, заставляя всю жизнь перебирать одни и те же четки.
... эгоизм и доброту лучше всего не противопоставлять друг другу.
Неудачи избороздили лицо Джона, у Дэйзи же опустились углы рта. Позже я обращал внимание на подобную черту у женщин моих лет. С их точки зрения, всю жизнь они отдавали себя до конца и ничего не получили взамен. <...> Под грузом всех разочарований улыбки прогибались и застывали в перевернутом виде...
В наши дни совершенно невозможно судить об уровне образования человека по тому, как он говорит, одевается, какие у него предпочтения в музыке. Безопаснее всего обращаться с каждым встречным как с высоким интеллектуалом.
Единственное, что представлялось возможным, — не говорить ему никогда. Как же мне дальше жить со своей совестью? Ну, как-то живу.
Девушки могут коротко стричь волосы и носить рубашки, джинсы и ботинки, потому что нет ничего страшного в том, чтобы выглядеть как парень. Но для парня выглядеть как девушка унизительно, потому что глубоко внутри ты понимаешь, что быть девушкой – это унизительно.
И какими бы просвещёнными мы себя не считали, в присутствии мёртвых нас всё равно охватывает страх и благоговение. Вероятно, сама жизнь действительно поражает нас в тот момент.
Наши мнения подобны игральным костям.
Когда жизнь у человека идет наперекосяк, ногти выдают это первыми.
Но, взглянув на себя в зеркало над лестницей, она увидела женщину, направляющуюся на похороны, печальную, более того – суровую. Этот черный панцирь делал ее похожей на какое-то насекомое, живущее в спичечном коробке. На жука-рогача. Она словно прозрела свое будущее, когда станет восьмидесятипятилетней тощей вдовой, и, безо всяких колебаний быстро повернувшись, поспешила обратно в комнату.
Сесилия не слишком огорчилась, что ей пришлось переодеваться. Ни на минуту не забывая о том, что предстоит ей сегодня вечером, понимала: чувствовать себя она должна уверенно. Черное платье упало на пол, она переступила через него, оставшись в черных туфлях и нижнем белье, и стала обозревать все, что висело в гардеробе, не забывая об утекающих минутах. Появляться в суровом обличье она никак не желала. Она хотела чувствовать себя свободно и в то же время выглядеть сдержанной. А более всего ей хотелось выглядеть так, словно она и минуты не потратила на размышления о том, как одеться.
… что такое жизнь без высоких целей?
Опыт прошлого многократно убеждал его в том, что будущее как-нибудь само с собой разберется.
Когда ему было двенадцать лет, их школьный учитель математики сказал: если на экзамене вы получили в ответе одиннадцать девятнадцатых или тринадцать двадцать седьмых, знайте, что ответ неправильный. Слишком корявый для правильного. По два часа морща лоб, так что утром еще видны были на нем розовые линии, он читал о новейших результатах, о Баггере, Ламберте и Густафссоне – ну конечно! БЛГ, оказалось, не сэндвич, и их описание совпадающих М2-бран через лагранжиан – тоже не конфета. Играет Бог в кости или не играет, он наверняка не так заумен или не станет так пускать пыль в глаза. Материальный мир не может быть таким сложным.
Они были друзьями с детства, но теперь это становилось преградой – им было неловко перед самими собой, прежними. В последние годы их отношения стали несколько вымученными, но старая привычка общаться по-дружески сохранилась, и сломать её теперь, чтобы ощутить себя незнакомцами в интимном плане, было нелегко, для этого требовалась ясность цели, а она-то как раз и отсутствовала.
... что вообще делать молодому человеку в семь утра в любое время года? Спать или идти на работу.
... откинувшись на спинку стула, он наслаждался нормальной жизнью. В её обыденности заключалась красота, оценить которую мог он один.
День за днём мы являемся свидетелями преступлений друг друга. Ты сегодня никого не убил? Но скольких ты оставил умирать?