А я без музыки не могу. Не знаю, что бы делала без неё. Иногда я словно заворачиваюсь в неё, как в воображаемый плащ.
Выставить человека за дверь — лучший способ заставить его поразмыслить над тем, что осталось по ту сторону двери.
Жизнь – это мука, мука, которую осознаешь. И все наши маленькие уловки – это только дозы морфия, чтобы не кричать.
Люди тратят всю свою жизнь, пытаясь добыть больше, больше и больше денег, стремясь покупать вещи, которые на самом деле им совершенно не нужны. Приносят себя в жертву домам и холодильникам, стиральным машинам, просто машинам, а в конце концов понимают, что жизни-то и не нюхали. Дома со стиральными машинами проживают их век вместо них. Я этого не хочу.
Примечательно, какие грандиозные преграды стоят на пути к близости между людьми и как они рассыпаются от одного легчайшего прикосновения. Достаточно взять другого человека за руку определенным образом, даже просто определенным образом заглянуть ему в глаза, и мир вокруг вас навеки преобразится.
Мы всё время что-то упускаем, воображая, будто ещё успеем к этому вернуться...
Люди с тонкой душевной организацией слишком многое видят и поэтому никогда не могут дать прямой ответ.
Что толку спорить с сердцем!
Скорее всего мое лицо, а не моя душа отталкивало их. Увы, сколь важную роль играет эта всеми обозримая поверхность, эта доска с объявлениями, на которую смотрит мир и, как правило, дальше не проникает.
О, как мучительна тайна чужой души, и как утешительно, что твоя собственная душа — тайна для другого!
Человеческая душа стремится к познанию вечности, и только любовь и искусство, не считая некоторых религиозных переживаний, приоткрывают нам её. Любя, мы почти отрываемся от своего эгоистического «я».
Швыряться любовью нельзя, она слишком редко встречается в этом страшном мире.
Я не выношу сплетен и пересудов. Надо уметь держать язык за зубами. Не только не судачить, но иногда даже и не думать о других людях. Настоящие мысли рождаются из молчания.
Маленького ребёнка можно взять на руки, прижать к себе и хоть так попросить прощения. Со взрослыми труднее: слово сказано, назад не возьмёшь, и ранит обоих.
Как далеко уводят слова, особенно сказанные в гневе, от того, ради чего они говорятся.
Есть вещи, которые молодость отвергает, потому что молодости свойственно полагать, что жизнь должна быть счастливой и свободной.
Человек безудержных страстей привлекателен только в книгах.
Красота присутствует там, где правда нашла подходящую форму...
И себе-то самому говорить правду достаточно трудно.
Я крепился и молчал. Я хотел подождать, пока не смогу изложить свою историю более драматично. Тут намечались кое-какие возможности, но ничего ещё не оформилось. Заговорив сейчас, я мог невзначай сказать правду; когда меня застигают врасплох, я обычно говорю правду, а что может быть скучнее?
Некоторые воспоминания похожи на счастливые талисманы, о них никому нельзя рассказывать, иначе они потеряют силу.
Почти в каждом браке один из партнёров — эгоист, а другой нет. Выясняется образец поведения и скоро становится обязательным: один из супругов постоянно требует, а другой уступает.
Супружество <...> — очень страшная вещь. <...> Человеческая душа не предназначена для постоянного соприкосновения с душой другого человека, из такой насильственной близости нередко родится бесконечное одиночество, терпеть которое предписано правилами игры.
В долгом счастливом браке бывают моменты, когда лучше просто закрыть глаза.
Слишком Долго я держу всё это — всю чудовищность того события — в себе, слишком долго оно тайно терзает меня. Мне нужно сказать тебе лишь одно… о том, какие мысли и чувства посещали меня во время твоего отсутствия. Я не думал и не чувствовал, что случившееся означает, или должно означать, конец. Я имею в виду конец наших отношений. То есть мне не хочется этого. Я очень много думал о том самом моменте, и сказанное мной, имеется в виду только что сказанное, является для меня абсолютно ясным. Нам необходимо поговорить, по крайней мере, я должен сказать кое-что… а ты можешь воспользоваться привилегией молчания, в любом случае, я не в силах заставить тебя говорить, да и не хочу… возможно, я боюсь того, что ты можешь сказать. От тебя зависит, окажется ли наша встреча, которая должна была состояться, как и мой монолог, последним приветом и окончательным прощанием. Мне не хотелось бы такого завершения… хотя я также осознаю и серьёзные сложности… и даже, возможно, опасную зависимость от не подвластных нам вещей… или даже невообразимых на данной стадии… Прости, что мои слова несколько туманны. Я не понимаю, каковы твои мысли и чувства… а о себе мне больше не стоит говорить… На мой взгляд, я сказал всё, что считаю наиболее важным. И сейчас мне вдруг пришло в голову, что лучше всего было бы, если бы я сейчас ушёл и оставил тебя… подумать над тем, что я сказал… Я надеюсь, позже ты осознаешь… что мы можем обсудить всё более основательно… либо предпочтёшь оставить всё как есть, иными словами, не говорить об этом вовсе или вообще больше не общаться… Но я оставляю за тобой право сообщить мне о твоём решении… и я приду, если ты захочешь видеть меня… рано или поздно.
Мы все живём будущим, даже если это то будущее, где нас и в помине не будет.
И, начав с ошибки, вы долгие годы можете идти в ложном направлении, что выяснится лишь в конце. Жизнь слишком коротка. Не стоит попусту тратить время.
Чтобы возникла такая ненависть, надо много любви.
Из любви рождается ненависть. И ненависть покушается на ту любовь, из которой когда-то родилась.
Стоит начать что-то делать, сталкиваться с людьми – и некоторых из них вы непременно возненавидите. А ничто так не разбивает абстракций, как ненависть.
Человеческая способность забывать поистине безгранична.
Немногие люди способны переносить полное одиночество. Я и сам, как вы знаете, не люблю одиночества, но после нескольких попыток пришел к выводу, что общество болтливых дураков еще хуже.
Вы не можете понять, но вне России я ни в чем не нахожу смысл. Ваш язык сухой, он царапает мне рот. Здесь я не человек, здесь я — клоун, никто, чья-то игрушка...
Потребность человеческого сердца в любви и в знании безгранична. Но большинство людей осознают это, только когда любят. Тогда они твёрдо знают, чего хотят.
Все мы знаем только кусочки чужих жизней и очень бы удивились, если б могли увидеть все.
Дневной сон — это проклятье, после него просыпаешься разбитый и уничтоженный. Солнце его не терпит. Оно забирается вам под веки и насильно их раздвигает; а если вы завесите окна чёрными шторами, подвергает вашу комнату осаде, так что вы, не выдержав духоты, с безумными глазами, шатаясь, добираетесь до окна и срываете шторы, и тогда вам открывается страшное зрелище — ослепительный дневной свет за окнами комнаты, где вы только что спали. Для человека, засыпающего днём, имеются свои, особые кошмары — короткие нервные сны, которые умещаются в считанные минуты тревожного забытья и, прорываясь в сознание, тотчас смешиваются с каким-нибудь ужасом яви. Таковы эти пробуждения — словно проснулся в могиле: открываешь глаза и лежишь замерев, стиснув руки, дожидаясь, когда заговорит, назовет себя эта мука; а она ещё долго давит тебе на грудь, не произнося ни слова.
Человек приукрашивает воспоминания, а потом сам не может понять, где правда, а где вымысел.
Дружба так часто оказывается на поверку застывшей, замороженной полувраждой.
Беда в том, что когда превращаешься в алкоголика, обычное состояние разума воспринимаешь как пытку. Полагаю, это и значит стать алкоголиком.
Я поглотил уже столько спиртного что необходимость прекратить это занятие повергла меня в отчаяние.