Выставить человека за дверь — лучший способ заставить его поразмыслить над тем, что осталось по ту сторону двери.
Люди с тонкой душевной организацией слишком многое видят и поэтому никогда не могут дать прямой ответ.
И себе-то самому говорить правду достаточно трудно.
Я крепился и молчал. Я хотел подождать, пока не смогу изложить свою историю более драматично. Тут намечались кое-какие возможности, но ничего ещё не оформилось. Заговорив сейчас, я мог невзначай сказать правду; когда меня застигают врасплох, я обычно говорю правду, а что может быть скучнее?
Стоит начать что-то делать, сталкиваться с людьми – и некоторых из них вы непременно возненавидите. А ничто так не разбивает абстракций, как ненависть.
Немногие люди способны переносить полное одиночество. Я и сам, как вы знаете, не люблю одиночества, но после нескольких попыток пришел к выводу, что общество болтливых дураков еще хуже.
Все мы знаем только кусочки чужих жизней и очень бы удивились, если б могли увидеть все.
Дневной сон — это проклятье, после него просыпаешься разбитый и уничтоженный. Солнце его не терпит. Оно забирается вам под веки и насильно их раздвигает; а если вы завесите окна чёрными шторами, подвергает вашу комнату осаде, так что вы, не выдержав духоты, с безумными глазами, шатаясь, добираетесь до окна и срываете шторы, и тогда вам открывается страшное зрелище — ослепительный дневной свет за окнами комнаты, где вы только что спали. Для человека, засыпающего днём, имеются свои, особые кошмары — короткие нервные сны, которые умещаются в считанные минуты тревожного забытья и, прорываясь в сознание, тотчас смешиваются с каким-нибудь ужасом яви. Таковы эти пробуждения — словно проснулся в могиле: открываешь глаза и лежишь замерев, стиснув руки, дожидаясь, когда заговорит, назовет себя эта мука; а она ещё долго давит тебе на грудь, не произнося ни слова.
Я поглотил уже столько спиртного что необходимость прекратить это занятие повергла меня в отчаяние.
Так бывало всегда. Стоило мне с великим трудом навести порядок в своей вселенной и начать в ней жить, как она взрывалась, снова рассыпаясь вдребезги.
Что может быть мучительнее встречи после долгой разлуки, когда все слова падают на землю, как мёртвые, а дух, который должен бы их оживлять, парит в воздухе, лишённый плоти?
Лишь в молчании человеческий дух прикасается божественного.
Когда я не нахожу себе места от тревоги, бездействие и ожидание — сущая пытка.
Легче сбыть макулатуру, когда тебя знают, чем гениальное произведение, когда твое имя никому не известно.
Я лег на траву, и глаза мои наполнились звездами.
Если женщина наносит вам обиду, то обычно вы же и вызываете её ярость.