Очень больно сомневаться в искренности тех, кого мы любим.
Если бы только он мог понять и почувствовать всю полноту причиненного мне зла, я была бы отомщена. И простила бы всем сердцем.
Так тяжело и горько, когда тебе в лицо швыряют твои же лучшие намерения и доброту!
И слезы, и улыбки для меня едины и не связаны строго с тем или иным душевным состоянием. Я часто плачу, когда счастлива, и улыбаюсь, когда печальна.
Хотя я и ненавижу его всей душой и был бы рад любому его несчастью, но мщение оставлю Богу.
Господь судит нас по нашим мыслям и делам, а не по тому, что о нас говорят другие.
Кому меньше дано, с того меньше и спросится, но от нас всех требуется вся мера усердия, на какое мы способны.
Но, мама, если ты действительно хочешь мне угодить, то, пожалуйста, чуть больше считайся с собой и со своими удобствами.
Если какая-нибудь мать хочет, чтобы сын ее презирал, то пусть она держит его дома, балует и не жалеет себя, лишь бы исполнять его капризы.
В этом несовершенном мире обязательно бывает какое-то «но»!
Если жена подарила тебе свое сердце, то будь благодарен, береги его, а не разрывай в клочья и не смейся ей в лицо, потому что она не может отобрать его у тебя.
Видишь ли, милочка, красота, как и деньги, особенно привлекает наихудших мужчин и поэтому грозит той, кто ею обладает, всякими горестями.
От горя нет лучше средства, чем работа.
Даже врачи, когда иного средства нет, выбирают меньшее зло, чтобы избавить больного от большего.
Сожалея об утрате земных наслаждений ради райского блаженства, мы уподобляемся ползучей гусенице, которая начала бы сетовать, что ей в дальнейшем суждено больше не грызть листочки, а взмыть в воздух и по собственной воле перепархивать с цветка на цветок, пить сладкий нектар из их чашечек или нежиться на солнце среди их душистых лепестков! Знай эти крохотные создания, какая великая перемена их ожидает, без сомнения, они ее не страшились бы.
Чем любовь сильнее, тем больше счастья она приносит, если она так взаимна и так чиста, как должно.
Но где просыпается надежда, там всегда таится страх.
Возможно, мистер Хантингдон, вам кажется очень забавным будить во мне ревность. Но берегитесь, как бы не пробудить вместо нее ненависть. А если вы угасите мою любовь, заставить вновь ее вспыхнуть вам будет очень нелегко.
— У моего мужа не будет удовольствий, кроме тех, которые он сможет разделять со мной. Если же величайшим из них он не научится считать мое общество, то… то тем хуже для него, вот и все.
— Раз, Эстер, таковы ваши взгляды на замужество, то и правда вам следует быть осторожной, когда вы будете выбирать, кому отдать свою руку. И самое благоразумное для вас — вовсе ее не отдавать.
Шахматы игра не для общества, партнеры не замечают никого, кроме друг друга.
Я ведь вижу, что тот, кто пьет, половину своих дней мучается, а вторую половину безумствует.
Некоторые родители строго-настрого запрещают своим детям даже пригубливать спиртные напитки. Но родительская власть не беспредельна, дети склонны тянуться к запретному плоду. А в подобном случае у ребенка не может не пробудиться сильного желания попробовать то, что другие так хвалят и любят, то, что для него находится под запретом, и при первом же удобном случае он это желание удовлетворит, последствия же такого нарушения могут быть чрезвычайно серьезны.
Демон вина по черноте почти не уступает демону игры и избавиться от него столь же трудно — особенно когда добрые друзья всячески стараются посодействовать тебе в утолении неутолимой жажды.
Хотя высокие мечты юности слишком часто сменяются пошлым практицизмом зрелости, это ведь ещё не делает их ложными.
Каковы бы ни были поступки моего мужа, зло только усугубится, если я узнаю о них из чужих уст.
Это очень тягостное свойство — подозревать оскорбления в совершенно безобидных словах и поступках.
Как странно, что мы так часто плачем из жалости к друг другу, а о себе не проливаем ни единой слезы!
Если вы хотите, чтобы ваш сын прошел по жизни с достоинством, не старайтесь убирать камни у него из — под ног, но научите не спотыкаться о них.
Если мне суждено стать матерью, я любой ценой постараюсь подавить в себе эту преступную склонность баловать своих детей. Как иначе назвать ее, раз она порождает столько зла?
Как сумею я научить моего мальчика уважать своего отца, но не брать с него примера?
Лучше укрепить силы юного героя, чем пытаться ослабить и разоружить его врага; что, взращивая дубок в теплице, преданно ухаживая за ним днем и ночью, защищая его от малейшего дуновения ветерка, вы не можете надеяться, что он станет таким же крепким и могучим, как дуб, выросший на горном склоне, открытом буйству всех стихий, и изведавший даже бури.
Я бы не послала бедную девочку в мир не вооруженной против врагов, не ведающей о расставленных ей ловушках, но и не стала бы так охранять и беречь ее, что она, не научившись самоуважению и умению полагаться на себя, потеряла бы способность и охоту самой себя беречь и остерегаться опасностей.
Однако я должна скрывать свою радость, пока не узнаю, следует ли мне дать волю своим чувствам или нет. Если я приду к убеждению, что мой долг — подавить их, они никого не ранят, кроме меня. Если же я докажу себе, что они оправданы, то не устрашусь ничего, даже гнева и горя лучшего моего друга на земле.
В обществе тех, кого я… в обществе моих друзей мне нравится и молчать.
А я несчастна — даже самой себе боюсь признаться, как несчастна! И гордость не приходит мне на помощь. Она ввергла меня в эту беду, но не хочет выручить.
Сорванный росток не увянет, а лишь пересаженный в более благодатную почву дивно расцветет под более ярким солнцем. И хотя мне не будет дано лелеять и развивать ум и душу моего ребёнка, зато он сразу избавится от всех земных страданий и грехов. Рассудок твердит мне, что это еще не величайшее из всех несчастий, но сердце не хочет смириться с таким исходом.
Но благородный дух никогда не находит удовольствия в том, чтобы мучить слабых, а, напротив, стремится помочь и оберечь.
И набожность, и вера, и надежда, и совесть, и разум, и все остальное, из чего слагается характер истинного христианина, тебе даны, лишь бы употребить их в дело.
Но любые наши таланты умножаются от употребления, все наклонности как к хорошему, так и к дурному развиваются, когда им следуют.
Ты уподобляешься рабу, который вместо того, чтобы во имя своего господина употребить в дело доверенный ему один талант, вернул его, не приумножив, а в оправдание сказал, что он ведь знает его, как человека жестокого, который жнет, где не сеял, и собирает, где не рассыпал.