До слёз от восторгов — один шаг, улыбайся только.
Et le Romain sentait sous la lourde cuirasse,
Soldat captif berçant le sommeil d’un enfant,
Ployer et défaillir sur son cœur triomphant
Le corps voluptueux que son étreinte embrasse.
Tournant sa tête pâle entre ses cheveux bruns
Vers celui qu’enivraient d’invincibles parfums
Elle tendit sa bouche et ses prunelles claires
Et sur elle courbé, l’ardent Imperator
Vit dans ses larges yeux étoilés de points d’or
Toute une mer immense où fuyaient des galères.
И римлянин-гордец, солдат, носивший латы,
Как раб, лелеял сон смуглянки молодой,
Восторженно обняв могучею рукой
Её горячий стан, точёный из агата.
Рассыпанных волос каштановый каскад
Струил вокруг себя победный аромат.
А нежный рот был ал. А страсть была без меры.
И император в ней увидел весь свой клад.
Нашёл в её глазах, где звёздочки горят,
Всю ширь и даль морей и все свои галеры.Да! Ты лучше всех! Работать с тобой — все равно что слушать одного аргонианского барда в местной таверне... В смысле, многого не ждешь, а потом приятно удивляешься.
— ... Это просто потрясающе!
— Это... это что, кусочек мозга там?
Мне нужно, чтобы мною восторгались! Хочу, чтобы из-за меня теряли голову! Чтобы без меня не могли жить! А ты можешь!
Каждый раз, делая прыжок, перворот или любое другое движение в воздухе... Когда это получается лучше, чем в прошлый раз... Или любое другое чувство самосовершенствования. Вот, что приводит в восторг! Если становишься хоть чуточку выше, чем вчера, то ты уже бесконечно счастлив.
Давайте восклицать, друг другом восхищаться.
Высокопарных слов не стоит опасаться.
Давайте говорить друг другу комплименты -
ведь это все любви счастливые моменты.
Кто не изведал, как слабы, пусты
Слова перед величьем красоты?
Чей разум был достаточно силён,
Чтобы, восторгом дивным ослеплён,
Не затуманился и не признал хоть раз
Могущество и власть прекрасных глаз?
— Не надо восторженных отзывов, Джон уже воспел мою гениальность всеми возможными средствами английского языка.
— Я бы имела Вас на столе прямо здесь, пока Вы дважды не попросите пощады.
Ближе всего к отчаянию восторг, он заимствует у отчаяния самое лучшее. Так бывает в молодости.
Вместе со старостью всегда приходит осторожность — вот что я заметил.
Никак не могу решить, что сложнее – натянуть улыбку, когда хочется плакать, или скрыть свинячий восторг?
Это — женщина! Вот это я понимаю! Настоящая женщина! Не кислятина, не размазня, а огонь, порох, ракета!
Но разве можно разумом понять и измерить тот неземной восторг, что окрыляет влюблённых и толкает на самые невероятные глупости? Разве подчиняются логике душевные порывы, налетающие внезапно, как шквальный ветер, и не оставляющие времени на обдумывание и осмысление?
Восторженный поклонник вначале, иуда до последних дней.
Ширма.
Ширму выставляют напоказ,
И её, конечно, это радует.
Не случайно ширма всякий раз
От восторга просто на пол падает.
Выставляют ширму напоказ,
Но напрасно так она встревожена:
Ведь она здесь – для отвода глаз
От того, что видеть не положено.
... Отношение к фейерверкам определяет степень детской восторженности, оставшейся в человеке.
Я когда первый раз попал на телевидение, мне сценарист <...> сказал, что я должен, после того, как свою песню запишу, остаться и репетировать со всеми «Восторг», а я сказал «Что что?». Он говорит: «Восторг» — это песня финальная в «Песне года»». Аркадий Островский, песня «Остается с человеком». А я сказал, что я с этой песней не остаюсь, поскольку я в ней не пою. Я хотел уйти домой. А он подошел ко мне близко-близко, такие глаза у него как два глобуса с поволокой, и сказал: «Молодой человек, мне 82 года, я делаю вот эту песню, потом еще одну, потом придете вы и будете делать что хотите, но я хочу, чтобы вы запомнили на всю жизнь — ваши песни нужны только вам, а народу нужен восторг». Я ему поверил и работаю, чтобы был восторг.
Чувства все прибывали и прибывали в нем, словно вода в покрытом рябью бассейне, в который со всех сторон бегут ручейки. Пение птиц заставило его застыть и обратиться в слух; появление белки вызвало головокружение восторга; устремленные вверх стволы влекли его за собой; он поднял руки.
Ширма. Ширму выставляют напоказ,
И её, конечно, это радует.
Не случайно ширма всякий раз
От восторга просто на пол падает.
Выставляют ширму напоказ,
Но напрасно так она встревожена:
Ведь она здесь – для отвода глаз
От того, что видеть не положено.
... Человеку подчас бывает достаточно и совсем малого, чтобы буквально прийти в восторг.
Бывает, открываешь рот от восторга – и, зевая, закрываешь.
Мусорные баки, пустые пластиковые бутылки, обрывки газет, даже драная и худая кошка, меланхолично грызшая рыбий скелет, – все настолько умилило Венсана, что он чуть не разревелся. «Все-таки не идеальная планета!» – с каким-то детским восторгом подумал он.
Восторг превратил меня в эгоистку.
Вечно одно и то же. Этот восторг и жажда войны. За долгие годы я повидал тьму молодых людей, которые бежали навстречу противнику. А ведь на самом деле, они бежали навстречу мне.
Это было потрясающе! Нет, это было круче, чем потрясающе. Это было мифически! Это было просто прекрасно!
Много ли человеку надо? Раз-два и дошел до восторга.
Я живу по законам Периша: ищу капельку восторга, немного безумия, всё то, без чего жить нельзя.
Публика в восторге, несмотря на то, что недавно Мун разнес тут все. С другой стороны — на кого из нас театр не падал?
Мира восторг беспредельный сердцу певучему дан.
Лишь в восторгах любви ощущают счастье существования и, прижимая губы к губам, обмениваются душами.