Цитаты по тегу еда, пища

Во все времена и во всех государствах, в особенности если эти государства раздирает религиозная вражда, находятся фанатики, которые ничего так не желают, как стать мучениками.
Что такое фанатизм? Хорошо это или плохо? Что такое религиозный фанатизм? За какую идею сражались фашисты? Неужели за гедонизм? И что такое немецкий орднунг? И как он сочетается с распущенностью, отказом от морали и тезисом «если Бога нет, то все дозволено»?
Да, я действительно считаю, что фашизм — это эйфория. Это культ радости прежде всего.
А орднунг — он же заключается не в морали и не в упорядоченности. Орднунг — это торжество абсолютной силы, триумф воли. Помните — триумф воли — это же не торжество порядка. Это триумф эго. Своего эго.
Поэтому я категорически против того, чтобы видеть в фашизме торжество какого-либо порядка. Это торжество над порядком.
Что касается фанатизма, то он к фашизму не имеет никакого отношения.
Всякое мировоззрение зиждется на вере и на фактах. Вера – важнее, но зато факты – сильнее. И если факты начинают подтачивать веру – беда. Приходится менять мировоззрение. Или становиться фанатиком. На выбор.
Фанатизм — это противоположность любви. Как-то один умный человек, — мусульманин, между прочим, — сказал мне, что у него больше общего с разумным, рационально мыслящим иудеем, христианином, буддистом или индусом, чем с фанатиком, поклоняющимся Аллаху. Даже разумный атеист ему ближе, чем фанатик — мусульманин.
Умереть за религию еще не значит доказать, что эта религия истинная и божественная; это доказывает в лучшем случае веру мучеников в то, что их религия такова. Какой-нибудь энтузиаст, идущий ради религии на смерть, доказывает разве только, что религиозный фанатизм часто может быть сильнее привязанности к жизни.
Когда буйная энергия юности концентрируется в одной точке — пробивная сила развивается страшная [...] Фанатики, достигающие порой вершин, получаются именно из ребят, чем-то природой обделённых: робких, слабых, некрасивых, бедных, — всё их стремление к самоутверждению принимает единое направление, в котором они могут превзойти других, компенсируя свою ущербность.
Хейтеры — ваши самые преданные фанаты: обычные поклонники могут в вас разочароваться, устать от вас и т. д. Но хейтеры — никогда.
Трагическая насмешка, ирония истории человечества состоит в том, что на всех воздвигаемых людьми алтарях терзали людей и обожествляли животных. Человечество всегда поклонялось не человеческим, а звериным, животным качествам — идолам силы и инстинкта, царям и мистикам, которым нужны именно безвольные, безответные души. Чтобы править миром, мистики внушают людям, что темные эмоции выше разума, что знание приходит слепыми, немотивированными рывками и ему надо следовать так же слепо, не подвергая его сомнению. Цари же правят посредством клыков и когтей, их метод — отнять, их цель — чужое, их сила опирается исключительно на дубинку и пушки.
Не вступайте в конфликт с фанатиками, если не можете их обезвредить. Противопоставляйте одну религию другой только в том случае, если ваши доказательства (чудеса) не могут быть опровергнуты или если фанатики воспринимают вас, как вдохновенного Богом пророка. Эти обстоятельства всегда были препятствием для науки, пытающейся рядиться в тогу божественного промысла. Но наука всегда представляется людям как дело рук человеческих. Фанатики (а многие люди являются фанатиками в том или ином частном вопросе) должны знать, на чем вы стоите, но что еще более важно, они должны знать, кто нашептывает вам на ухо.
В магазин для беременных
Очень часто захожу,
Но футболку своего размера
Всё равно не нахожу.
Трачу пол-зарплаты я,
Чтобы сшить хотя бы штаны.
Попрошу у мамы денег я,
Чтоб купить белковой еды.
Семь дней в неделю качаюсь я
И триста шестьдесят пять дней в году,
И умнее занятия
Для себя не нахожу.
Я люблю, когда меня уважают, но когда это заходит слишком далеко, когда люди находят смысл жизни в том, что ты просто умеешь петь, не фальшивя, потому что ты можешь писать песни — ну, нет, тогда они выбрали не того парня.
Ктулху зовет тебя, Ктулху зовет меня!
Лишь идиот не поймет, что Ктулху зовет!
Это нужно стране, нужно тебе и мне,
Это полный успех: Ктулху зохаваит всех!
Установка Windows Vista в песню не добавит смысла,
Ни Men's Health, ни новый гаджет, верный путь нам не подскажут,
Где сарказм и зубоскальство?
Видно ты своим начальством, думать не уполномочен,
Но одно мы знаем точно...
Место рождения Говарда не сводилось для него к конгломерату старинных зданий, быстрой речке, окаймленной деревьями, величественному силуэту аббатства и подвесным кашпо на Центральной площади. Этот городок был его идеалом, образом жизни, микроцивилизацией выстоявшей среди упадка страны.
Как и другие религии, коммунизм имеет собственное святое и пророческое писание: «Капитал» Маркса, который предсказал скорое завершение истории неотвратимой
победой пролетариата. У коммунистов есть особые праздники — например, Первое мая и годовщина Октябрьской революции. Есть свои богословы — философы-марксисты, — а в Советской армии служили капелланы-комиссары, следившие за состоянием духа солдат и офицеров. У коммунизма были свои мученики, свои священные войны, свои ереси — троцкизм, например. Советский коммунизм был фанатичной миссионерской религией. Коммунизм не сочетался ни с христианскими убеждениями, ни с буддистскими, преданный коммунист должен был способствовать распространению евангелия от Маркса даже ценой собственной жизни.
... наёмники — это меньшее из зол. Куда страшнее идейные фанатики, вот они истинная чума, поскольку все злодеяния они делают во имя своих идеалов, совершенно не задумываясь о том, что по этому поводу думают другие люди. И если наёмники, выполняя свою задачу, делают ровно столько, за сколько им заплатили, то фанатики ради своих целей сеют зло безгранично и зачастую бездумно.
Нет ничего страшнее людей идейных, искренне верующих. Идейность, помноженная на необразованность,  — нитроглецерин истории. И здесь я просто не могу не повторить Губермана:
Возглавляя партии и классы,
Лидеры вовек не брали в толк,
Что идея, брошенная в массы, -
Это девка, брошенная в полк...
Распространяясь на умы, сложная теория всегда редуцируется до примитивного лозунга. Профанируется. Собственно говоря, смысловая редукция — это плата за широту охвата. Теория полностью выхолащивается, атрофируется, зато миллионные армии сторонников готовы идти в бой. И проливаются кровь и слезы...
— Простите сэр, вы... Мама, я перезвоню, тут у меня чудеса. Тони Старк у меня!
— Тшш, не так громко.
 — Тони Старк у меня! Я знал, что вы живы!
— Давай заходи, закрой дверь.
— Позвольте сказать: я ваш фанат!
— Отлично, это твой фургон? Сюда могут войти?
— Нет-нет, исключено.
— Как тебя зовут?
— Гарри, оо круто.
— Ближе не стоит, ладно, ты не реагируешь.
— Я не знаю, заметили вы или нет, но весь свой имидж я срисовал с вас! Мои волосы чуть растрепаны, я специально за этим слежу. Я не хочу вас смущать, но должен вам это продемонстрировать. Та-дам!
— Аа, симпатичный латинос. Ой, это я?
— Даа, ну то есть я попросил, чтобы они набили ваше лицо с куклы, которую я сам сделал, поэтому сходство неполное...
— Гарри, послушай меня. Я не хочу наступать на горло твоей песне. Но я тут разбираюсь со злодеями и мне нужны данные с крепко зашифрованных файлов, а мощности не хватает. Ты полезай на крышу, перенастрой подключение и подними мощность на 40 процентов.
— Сделаю.
— Не подведи. Тони нужен Гарри.
— А Гарри нужен Тони.
— Он твой большой фанат.
— Неужели, у тебя хороший вкус.
Фанатизм никогда не даст окончательной победы. Фанатики могут победить – на первых порах. Они никогда не удержат победы, потому что они устанут от самих себя.
Раньше вы почитали Богов, а теперь вы на это нас променяли? Звезды? Вся их прелесть в мелких собачках и автозагаре. Раньше религия держалась веками, а сейчас – каждую неделю новая рожа.