Цитаты авторства Михаил Веллер

Я видел тебя – и прочие переставали существовать, отделялись стеклянной стеной: чужие, отдельные, другие.
Удивительно, сколько горя должны принести люди друг другу, прежде чем стать, наконец, счастливыми — если уж очень повезёт.
Это такое счастье — быть ручным псом в тех руках, которые любишь, и которым веришь.
Неумение выразить свои чувства ещё не означает их отсутствие.
Не обижайте детей. Из них вырастает непредсказуемое. Жизнь коротка — искусство мстительно. Отдача художника бывает страшной, и даже он сам не может совладать со своим талантом.
Неудачи бессильны против того, кто твердо гнет свою линию. Раз не везет, два, сто, — но не бесконечно. И когда человек обретает умение и мужество держаться вопреки любому невезению — вот тогда он в порядке; и с первой крохой удачи — а эти крохи выпадают всем! — он попрет, как танк.
Когда буйная энергия юности концентрируется в одной точке — пробивная сила развивается страшная [...] Фанатики, достигающие порой вершин, получаются именно из ребят, чем-то природой обделённых: робких, слабых, некрасивых, бедных, — всё их стремление к самоутверждению принимает единое направление, в котором они могут превзойти других, компенсируя свою ущербность.
Верный признак сильного сексуального воздействия женщины на мужчину: «он» старается никак не показывать, что у него аж глазки застилает при виде ее. Он с равнодушием пропускает мимо себя ее кокетство. Он не только не стремится коснуться ее, но и тогда, когда она, испытывая свои чары и шаля, касается его, никак не реагирует на ее прикосновения, ну словно вовсе равнодушен. И тут же может гладить по волосам или шлепнуть по попке особу, не вызывающую у него никаких чувств: ему не сложно на публике изображать невинные ласки с той, которая его никак не волнует. Гм... А много времени спустя часто оказывается, что он действительно нравится той, которая нравилась ему, а она, бедолага, была уверена, что он к ней так равнодушен. А его просто слишком сильно трясло от ее вида и касаний.
Любовь — это когда чувство такой силы, что переходит границу и может превратиться в ненависть. Дело не в тонкости и культуре чувств, а в их силе.
— Что за идиотское название награды: «За заслуги перед Отечеством второй степени»! — возмущался Груня. — Что второй степени — отечество? Или заслуги? Козлы!
У каждого есть тайный сундучок ужасных воспоминаний. Непрощаемые себе до смерти поступки. Неизжитые оскорбления. Роковые ошибки. Нахлынет вдруг — и стон наружу: боль и стыд жжёт. Сквозь всю жизнь.
Если вам доведётся пить в обществе, найдите взглядом самую некрасивую женщину и не отводите глаз на протяжении всего времени; в тот момент, когда она покажется вам милой и желанной, — встаньте и идите домой: вы пьяны.
– Уже слишком поздно, – заметила она, внимательно следя, чтобы на этот раз дверь защелкнулась.
– Я не пью, – отказалась она и хлопнула полстакана коньяка.
– Я влюблена только в литературу, – предупредила она, нежно гладя Марьяновича по щеке.
– Я никогда не буду вашей, – поклялась она, помогая Марьяновичу раздевать ее.
Чем больше стареет человек, тем больше им руководит разум и тем меньше — страсти. Недаром легендарные мудрецы — седые старики... Старость поучает, но молодость не может принять ее поучений: страсти владеют ею! Каждому времени свое...
Большинство людей в душе уважают свои страдания и даже испытывают от них удовольствие: несчастная любовь удовлетворяет их потребность в сильных ощущениях.