Цитаты авторства Алекс Кош

Все всё знают или по крайней мере догадываются. И все не торопятся воспользоваться своим знанием, заключая шаткие союзы и подбирая наиболее оптимальное время для одного-единственного, точного удара в спину. Это и есть политика.
– Эй, ребята, – поспешил вмешаться я. – Удивляюсь я, на вас глядя. Живут чёрте сколько, а ведут себя как дети.
Вельхеор обиженно насупился, а Колдун, напротив, даже обрадовался:
– Правильно, вот поэтому мы себя так и ведём. Разве ж серьёзный человек сможет выдержать тяжесть веков? Да что там, вспомним пресловутого бога. Разве он не вёл себя как ребёнок, то разрушая, то создавая? Если он и существует, то он именно вечный ребёнок, потому что всезнающее существо просто не смогло бы жить. Представьте себе жизнь, если вы знаете всё. Не просто всё, а всё. Нет жизни. Жизнь – это развитие. А какое развитие будет без любопытства? У всех свои средства борьбы с повседневностью, но именно долгоживущие должны достигнуть в этом совершенства, иначе им не выжить.
— У вас просто идеальное государство какое-то, — удивленно сказал я. — Все довольны. А что у вас с преступлениями, воровством например?
— У нас нет воровства.
— Как это?
— Вот так. Наши законы довольно суровы. К примеру, наказание за убийство — смерть. За нападение на вампира — смерть, за разбой на дорогах — смерть, за воровство…
— Дай-ка я догадаюсь — смерть?
— Именно, — подмигнул вампир. — Видишь, как, оказывается, просто убедить людей соблюдать все законы.
Храбрость — это умение превозмочь страх. Бояться, но, несмотря ни на что, идти вперед. А когда вместо того чтобы заглянуть своему страху в глаза и победить его, человек превращается в боящееся всего и вся агрессивное существо… Ну это так не эстетично, честное слово.
– Можно подумать, мы трупов не видели, – буркнул Чез.
– А ты видел? – удивился я.
– Нет, – слегка смешавшись, ответил мой рыжий друг. – И не стремлюсь, если честно.
– Что такое? – решил я поддеть друга. – Мы боимся мёртвых людей?
– Нет, просто мы предпочитаем общаться с живыми.
– Вот скажите мне, куда могут нас отправить, если мы не сдадим эти драконовы экзамены? – поинтересовался Чез. – И с каким званием мы тогда покинем эти стены?
– Со званием – неудачник, – охотно подсказала Алиса.
Чез на секунду задумался.
– Это не звание, это судьба, – наконец нашелся он.
— Мадам, позвольте предложить вам мою руку, — деликатно предложил страж.
— Сломаю, — коротко пригрозила Алиса.
— Понял, — не стал навязываться офицер Девлин.
— Мы должны будем помогать Ремесленникам?! — ужаснулась вампиры.
— Да, — резко ответил Кельниимир. — Еще один риторический вопрос — и поголовье вампиров в этом захолустном городке начнет сокращаться очень быстрыми темпами.
– Так что, соберемся все на этом же месте ровно через год?
– Обязательно! Но лучше лет через пять.
– Почему?
– Боюсь, не успею отдохнуть от ваших опостылевших рож…
Хорошо. Сижу на лавочке, общаюсь с глюком.
— Ай-ай-ай. Ты до сих пор не веришь в мою реальность?
Не-а.
— Ну, как вам сказать…
— Не веришь. Ну, может, оно и к лучшему. И мне проще, и тебе умирать легче.
— Что, простите?
— Пришёл твой час. Пора тебе ответить за осквернение храма великого нашего повелителя, стоящего над тьмой и повелевающего ею. Ты был избран, но сам выбрал свою участь, отказавшись от великой чести быть избранным.
Э-э-э… Чего?
— Так… Не торопись. По слогам и с выражением.
— Что?!
— Это я хотел бы спросить, что?
— Умрёшь ты сейчас, короче. Голос уже начал беситься.
— А? Да пожалуйста, только я пока посплю, ладно? А вы тут уж без меня…
— Ты не понял, я же тебя сейчас убью…
— Ну и фиг с ним, закончишь убивать — разбудишь.
— ?..
— И где остальные подробности заказа?
— Подробности я, как обычно, пришлю тебе по почте. Что же касается затрат на материалы, необходимые для расследования, с этим обращайся к Доктору Ватсону, он будет пользоваться допуском к моей кредитке.
Я бросил на него недовольный взгляд.
— А почему не я?
— Ты? У меня не настолько много денег в банке, чтобы давать тебе кредитку. Ты же наверняка наймёшь толпу народу, лишь бы ничего не делать.
Тут он меня раскусил.
— С Хазом виделся?
— Ага. — Я отыскал глазами официанта и крикнул: — Можно мне чипсов, что ли, — за его счёт.
Я нагло ткнул Чижа в его неизменный коричневый пиджак.
— Ну и как он тебя встретил?
— Плохо, недостаточно учтив. Он даже не бросился мне в ножки с просьбой позволить ему облобызать мои священные белые и пушистые тапочки.
— Хм… Когда будешь ему сегодня ломать нос, меня позови.
— Ну да, чтобы ты меня опять уносил с поля боя непобеждённым, но побитым? — саркастически спросил я.
— Вот ещё. Я просто с удовольствием попинаю немного твоё бездыханное тело, — мечтательно прищурился Чиж.
В комнате был неописуемый бардак. Тут и до этого-то было не очень чисто, а уж теперь и вовсе как на помойке: книги разорванные и целые, осколки от горшков с цветами, земля из этих же горшков, и прочее, и прочее. Никакого желания убираться у меня не возникло. Даже отдалённого. Но книги я всё же на полке расставил. Ведь книги – это святое.
— Какой у вас уровень допуска? — не отстал он.
— Самый высокий, — ответил я, надеясь отмахнуться от назойливого вояки.
— Тогда уж самый глубокий, — вновь подал голос шофёр.
Всё-таки странный у него голос.
— Ага, — почему-то обрадовался Истов. — Чем больше знаешь, тем глубже в дерьмо погружаешься, так?
— Почти, — согласился до этого молчавший Борис Абрамович. — Только здесь немного другая пропорция: чем больше знаешь, тем глубже тебя в случае чего закопают.
— Ну, так всё правильно, — согласился Истов, — в вышеупомянутой массе и закопают.