— Вы выручили меня.
— О, это не я. Вас спасла лига за равноправие животных.
— Важно намерение.
— Ну как вы жили?
— Чудесно. Хорошо. А вы?
— Не всё было просто.
— Даже не знаю, удивляться ли этому. Вероятно, пациенты считают, что у их докторов проблем не бывает.
— Кто пойдет к больному врачу? В том числе именно поэтому я оставила клинику и занялась чистой наукой.
Когда игра закончится, король и пешка окажутся в одной коробке.
Правда редко бывает забавной.
— А как проживают ваши демоны, Патрик? Все ещё преследуют вас?
— Скорее я их.
— Ой...
— Тебе нужно к врачу!
— Нет, не нужно!
— Ты потерял сознание!
— Нет, не терял! Или терял? Ладно-ладно, пойду к врачу!... Эй, вы, подождите!
— ...
— Я знаю… Живой пациент… Я и сам взволнован.
Внутри они все рыдают.
— Ты сообщил ей о своих чувствах?
— Мы сослуживцы, это против правил — вот мои чувства.
— Нет, это неправда.
— Я посылал флюиды, безответно, так что продолжать я не буду.
— Флюиды? Серьезно? Флюиды?!
— Это когда он часами таращится ей в затылок. Женщинам нравится.
— Доктор, давно не виделись. Новый прикид. Стильно.
— Да, переезд из Сакроменто оказался довольно приятным. Мягкий климат, хорошее вино, ни одного Патрика Джейна.
Если хочешь свободы и справедливости, создай её сам.
— Ты бы хотел услышать, что люди скажут о тебе после твоей смерти?
— Когда я умру, пусть сожгут мое чучело, поставят памятник или вообще обо мне забудут — мне будет уже все равно.
<...>
— А я хочу, чтоб меня запомнили.
— Да, тебя будут вспоминать с любовью, но тебе будет все равно — потому что когда ты умрешь, ты умрешь. А до тех пор существует мороженое.
Палками и камнями можно поломать мне кости, но слова мне боли никогда не причинят.
— Царство божье — реальное место, мистер Джейн. А душа ваша бессмертна.
— Ох, не дай Бог вы правы...
Суд — это театр. Кто лучше лжет, тот и выигрывает.
Знаете, вы отличный лжец. Большинство людей подсознательно подают сигналы о нечестности. А у вас — ничего. Никакого внутреннего конфликта. Обычно это признаки феномена, который психоаналитики любят называть психопатией.
— Убери пушку.
— Хорошо...
— Может, чаю?
— ... Давай.
— Ве-е-е-ежливость.
— Я же вижу, что вы страдаете. Отчего не сказать правду?
— Правда только моя.
Чаю? Это как объятия. Только в чашке.
Шум успокаивает меня, словно прибой.
— Джейн, ты едешь?
— Это что, бронежилеты?
— Да.
— Не еду. Удачи.
Плохо — лишь слово... Поступки законны и не очень. Люди счастливые и грустные, богатые и бедные, живые и мёртвые, а вот понятия «хорошо» или «плохо» — нет. Это просто жизнь, не более. Одно событие за другим.
— Похоже, память тебя подводит...
— Моя память как неприступная крепость, Лизбон, и пока ничему не удавалось ускользнуть оттуда. Но когда ты сообщаешь мне неинтересные факты, я их сразу же отпускаю. Чтобы избежать столпотворений.
И истина освободит нас, хотя может и не всех.
Ты настолько умная, что умеешь казаться глуповатой.
Терпению мы учимся с годами. Чем меньше остаётся жить, тем легче нам даётся ожиданье.
— Как ты его заставил?
— Я угрожал раскрыть его тайну.
— Какую?
— Я без понятия, я блефовал. Но, должно быть, что-то ужасное.
Что внутри — не так уж и важно. Ведь самое волнующее — это тайна, потому что она оставляет воспоминания.
Без тайны нет и приключения.
Правда ранит, знаю. Биологически это объяснимо: мозг обрабатывает звуки быстрее световых образов, но скорость света выше, вот мозг и мечется, дабы мир воспринимался цельно. Только когда человек находится в тридцати метрах от нас, мы видим и слышим окружающее таким, какое оно есть. Лишь тогда мозг, звуки и образы гармонично сливаются. Остальное время мы живем в окружении лжи. Ложь и делает мир осмысленным, а правда ранит.
Повторение вопроса портит изысканную беседу. Мы же не будем опускаться до этого уровня?
Вы когда-нибудь переживали потерю любви? Это похоже на предательство.
— Проблема в том, что даже если Вы, мистер Джейн, правы, мы не можем арестовать человека до совершения им преступления!
— Лучше «до», чем «после», Вам не кажется?..
— Игра окончена.
— Это не игра.
— Если можно выиграть — игра.
— Я не хотел в нее играть.
— Но все-таки сыграл блестяще.
— Ты и правда выиграл так много запоминая карты? А может у тебя были тузы в рукаве?
— Нет, это жульничество, а у меня память! <...> Я представляю, что каждая карта из колоды — это яркий персонаж. Валет червей — балерун с рожками как у чёрта, бубновая двойка — утка с сигарой. Вот так.
— Почему утка?
— Неважно. Каждая карта — живое существо, а её расположение в колоде — место в моём дворце памяти.
— Ладно, а что за дворец памяти?
— Столь светлое место в твоём мозгу, что ты можешь обойти его целиком. У каждого свой дворец, но он всегда велик, рельефен, ярок. Мой дворец — это цирк-шапито. <...> Главное, если десятая карта в колоде — валет червей, то я вижу танцора с рожками на ярмарке в Миссури.
— Как вы можете оставаться таким холодным?
— Практика.
Нельзя принять часть правды: раскрой глаза и прими всю правду целиком.
Безответная любовь — страшная штука. Найдите мужчину, который ответит вам взаимностью. Вы этого заслуживаете.
Прошу, пойдём! Я могу отвечать на вопросы на ходу — я сообразительный!
Уверенность — мать глупцов.
Джоди, всякий раз, вдыхая этот ядовитый дым, помните — жирный толстосум из табачной компании смеётся над вами, над каждой вашей затяжкой! Он смеётся и его жирные щёки трясутся! Запомнили меня? Запомните!
Ужин — лучшее время для завтрака.