— Ой...
— Тебе нужно к врачу!
— Нет, не нужно!
— Ты потерял сознание!
— Нет, не терял! Или терял? Ладно-ладно, пойду к врачу!... Эй, вы, подождите!
— ...
— Я знаю… Живой пациент… Я и сам взволнован.
— Ну скажи мне, о чем ты думала, оставляя его одного на такой церемонии?
— Мне нет прощения, я по ошибке приняла его за взрослого человека.
— Ты бы хотел услышать, что люди скажут о тебе после твоей смерти?
— Когда я умру, пусть сожгут мое чучело, поставят памятник или вообще обо мне забудут — мне будет уже все равно.
<...>
— А я хочу, чтоб меня запомнили.
— Да, тебя будут вспоминать с любовью, но тебе будет все равно — потому что когда ты умрешь, ты умрешь. А до тех пор существует мороженое.
Меня это бесит: ты даже не пытаешься мне врать!
Давай опустим всё, что ты собирался мне наврать, и перейдём сразу к правде?
— Джейн, ты едешь?
— Это что, бронежилеты?
— Да.
— Не еду. Удачи.
— Похоже, память тебя подводит...
— Моя память как неприступная крепость, Лизбон, и пока ничему не удавалось ускользнуть оттуда. Но когда ты сообщаешь мне неинтересные факты, я их сразу же отпускаю. Чтобы избежать столпотворений.
Игра не азартная, если знаешь, что победишь.
— Как ты его заставил?
— Я угрожал раскрыть его тайну.
— Какую?
— Я без понятия, я блефовал. Но, должно быть, что-то ужасное.
— Возможно ли, что муж что-то скрывал от вас? Какие-то стороны своей жизни?
— Нет, мы были очень близки, у нас не было тайн друг от друга. Нет.
— Откуда вы знаете?
— Простите?
— Тайна по определению — то, о чём никто не знает. Так?
— Никто не заслуживает быть убитым.
— Мачадо из жадности помог сжечь Дейва Мартина живьем.
— Джейн, мы служители закона.
— Ты. Меня не интересует закон. Мне важна справедливость. А справедливость говорит, что Мачадо заслужил мучения.
— Это не справедливость, а месть.
— А в чем разница?
У идиотов порой рождаются блестящие идеи, а у гениев бывают идеи дурацкие.
— Нет смысла скрывать свое недовольство Хайтауэр. Рано или поздно подавленный гнев все равно вырвется наружу.
— Надеюсь, ты будешь под рукой.
— Как раз этого я и боюсь.
— У дурной кармы срок годности — вечность.
— На самом деле — нет. Согласно традиционному буддизму. Хочется верить...
— Из-за чего женщина убьёт подругу?
— Из-за мужчины.
— Из полицейских плохие лгуны, очевидно, от непривычки скрывать что-либо на допросе.
— Но я же лгу тебе постоянно, а ты ни разу не заметил!
— Жаль лишать тебя иллюзий, но ты для меня — открытая книга. Я всегда знаю, когда ты врёшь. Порой, я делаю вид, что верю, чтобы не расстраивать тебя.
— Провалы в памяти?
— Память моя подобна темнице, Лисбон. Факт, что попал в неё, останется в ней навеки! А вот всякую чушь... я тут же отпускаю на волю — освобождаю место.
— Где мои яблоки?
— Прости?
— Яблоки! Я же просила купить яблоки!
— Я вышел живым из долины смерти, а ты думаешь только о животе?
— Нэнси была к нему ближе всего. Она классический пример властной партнёрши.
— Что?
— Ты знаешь этот тип. Они всегда ищут слабых, чтобы потом иметь власть в отношениях.
— Ты выглядишь спокойным для человека, которому только что сообщили, что поблизости бродит тигр. Ты думаешь, что сможешь убежать от него?
— Нет, мне достаточно бежать быстрее тебя. [резко бежит вперёд]
— Я искуплю свою вину. Обещаю.
— Хочешь искупить — молчи.
— Ладно... Буду пытаться.
— Он мертв, и это не похищение.
— Мне нужны аргументы.
— Спорим на весь чай Китая?
— Вы агенты КБР?
— Да. Она ведет расследование, а я оскорбляю.
— Помогает.
— И это тоже.
— О, хорошее дельце.
— Хорошее?
— Ну.. Интересное, уникальное...
— Если ты пресыщенный и мерзкий искатель приключений.
— Мерзкий? Слушай, если люди убивают друг друга, а мы их ловим, то я бы предпочел, чтобы они убивали друг друга как-нибудь пооригинальнее...