Самое худшее чувство — это момент, когда ты понимаешь, что потеряла саму себя.
— Почему ты не позволяешь людям видеть хорошее в тебе?
— Потому что, когда люди видят хорошее, они ожидают лучшего. Я не хочу, чтобы мне пришлось жить, оправдывая чьи-либо ожидания.
Когда ты теряешь кого-то, это чувство всегда остаётся с тобой, постоянно напоминая тебе, как легко можно пораниться.
— Я не знаю, что я хочу.
— Ну, это неправда. Ты хочешь того же, что и все.
— И чего же, таинственный незнакомец, который знает ответы на все вопросы?... Скажи мне, чего же я хочу?
— Ты хочешь любви, в которой можно раствориться. Ты хочешь страсти, приключений и немножко опасности.
— Что с тобой?
— Я несчастна...
— Ну пойди поешь что-нибудь.
— Мы можем убить его сегодня! С помощью Бонни!
— Нет, Дэймон! Если Бонни использует столько сил, она умрет!
— Я напишу ей прекрасную поминальную речь!
Ты будешь думать, что боль не прекратится, но она уйдёт. Но сперва ты должен её принять. Тебе с ней не справиться. Она больше тебя. Придётся позволить себе утонуть в ней. Но однажды ты выплывешь. И с каждым новым вдохом будешь становиться сильнее. Обещаю, ты справишься!
Мы с тобой пара — я бросаю, ты начинаешь...
— И когда это я обязалась тебе помогать?
— Ну... помогает Стефан, а ты прописалась у него в постели. Следовательно...
Друзья не манипулируют друзьями. Они помогают друг другу.
Всё, что мы можем, — быть готовыми к лучшему, чтобы когда это лучшее придет, мы пригласили его зайти, потому что мы нуждаемся в нем... Я нуждаюсь.
— Деймон, мы достаточно близки, и я должна знать, что с тобой.
— Я поцеловал тебя, и думал, что ты мне ответила, а это был твой призрачный двойник. И как ты думаешь у меня дела?
— Думаю, тебе больно.
— Нет, мне никогда не больно, Елена.
— Просто ты никогда не признаёшь, что тебе больно. Ты становишься злым, равнодушным и делаешь что-нибудь глупое.
— А ты боишься... Думаешь, что из-за Кэтрин я совсем сорвусь с катушек? Чтобы это сделать, она мне не нужна! Знаешь, а почему... почему тебя так удивляет, что я хотел поцеловать тебя?
— Меня это не удивляет. Меня удивило то, что ты думал, что я ответила на поцелуй.
— Вот теперь мне больно...
— Он ждал 145 лет только для того, чтобы понять, что Кэтрин он безразличен. В смысле, это, наверное, больно, да?
— Да в принципе и сам он не подарок!
Всегда мысли возвращаются к тому, о чем больше всего хочешь забыть.
И я выберу тебя! Через сотни жизней, в сотнях миров, в любой версии действительности, я найду Тебя, и я выберу — Тебя.
Я знаю, это эгоистично. Я знаю, что это выглядит так, будто я держу вас обоих на поводке, но... Я не знаю, что делать. Если я выберу одного из вас, то потеряю другого. А я уже потеряла стольких, что мысль о том, что я потеряю кого-то из вас, невыносима!
— Он ненавидит меня.
— Нет, это не ненависть, это — «Ты меня бросила, и я слишком крутой парень, чтобы это показать».
Кто бы что не говорил или не делал, нет ничего важнее семьи.
Самая обычная семья сидит, собираясь отведать индейки, — подумала Елена. — Вот незамужняя тетушка слегка зарделась, озабоченная тем, что горох оказался разварен, а рулеты подгорели. Вот будущий дядя, спокойный и расслабленный. Вот златокудрая девочка-подросток и ее взъерошенная младшая сестренка. Вот голубоглазый парень, что живет по соседству, вот закадычная подружка, а вот роскошный вампир, передающий своей соседке засахаренные бататы. Типичное американское застолье
Он решил, чего хочет. Хочет, чтобы его ненавидели, не хочет проявлять чувства. Он решил, что так ему будет проще. Пусть так и будет.
— Просто дыши. Дыши. Раньше ты не чувствовала такого гнева.
— Я ненавижу ее. Я не думала, что способна так ненавидеть, но я ненавижу ее и ненавижу эту ненависть к ней.
— Не хочешь потанцевать?
— Ты же ненавидишь танцы. Обычно тебя нужно умолять.
— Нет, нет, нет, умолять меня нужно, когда я трезвый, а когда я пьяный, ничего такого не понадобится.
– Тебе лучше уйти. Я разберусь с этим.
– Это ты сделал. Это ты виноват.
– К сожалению, ты меня с кем-то путаешь. Всё это не важно. Всё это.
– Вокруг тебя люди умирают, как это может быть неважным? Это важно, и ты знаешь это!
— Мой брат хочет убить меня.
— Добро пожаловать в клуб!
Ну он же лапочка! Не может же такой лапочка быть чокнутым убийцей!
Деймон, перестань говорить мне, что это не по-настоящему. Я знаю, что чувствую, и ты тоже чувствуешь это, так что хватит с этим бороться.
— Мне кажется, я скоро свихнусь! Веду себя, как параноик... Я просто схожу с ума.
— Добро пожаловать в клуб!..
— Я идиот. Ведь я подумал даже, что больше не буду чувствовать вину.
— О чем ты говоршь? Вину за что?
— За свои желания... Да, я понимаю! Поверь мне, я все понимаю! Девушка моего брата и так далее... Нет! Нет, знаешь что? Если я и буду чувствовать вину, так лучше за это!
— Я всё вспомнила… один из плюсов обращения. Я вспомнила все, что ты внушал мне забыть. К примеру, как мы с тобой впервые встретились, мы были не знакомы, и ты велел мне получать от жизни все, что я захочу. Дэймон, почему ты мне не сказал?
— И что-то бы изменилось?... Я так не думаю.
— Ты просил меня сделать выбор, Дэймон, я его сделала. И если ты хочешь злиться, вымещай злость на мне, а не на Стэфане, на Мэтте или на ком бы то ни было ещё.
— Ты закончила?
— Если бы прошлой ночью там был ты, а не Стэфан, и я бы умоляла тебя спасти Мэтта…
— Я бы спас тебя, сразу же без вопросов!
— Я так и думала. И Мэтт был бы сейчас мертв, потому что ты бы не отпустил меня. Мэтт был бы мертв!
— А ты была бы жива! И смогла бы прожить свою жизнь, которую ты хотела, которую ты заслуживаешь. Знаю, что раньше я этого не понимал, но сейчас понимаю, и я хотел этого для тебя, Елена. Я бы с радостью подарил все это тебе и позволил бы Мэтту погибнуть, потому что я настолько эгоистичен, но ты ведь это уже знала… ты ведь вспомнила не только ночь нашей первой встречи…
— Я просто не понимаю ваших отношений.
— Я знаю, это бред, но сначала, после смерти моих родителей, когда я была со Стефаном, я чувствовала себя в безопасности.
— Елена, он вампир...
— Поверь мне, я знаю, это звучит дико, но я, я будто знала, что он не перестанет любить меня, что он никогда... никогда не умрет.
— А Деймон?
— Деймон... я привыкла к нему, он меня раздражает, и что бы я ни делала, его невозможно обидеть.
— Когда ты в кого-то влюблен, я не знаю, может ли тебя что-то обидеть...
— Ты в порядке?
— Почему ты думаешь, что я не в порядке?
— Ну... Сейчас день и ты пьян. И это не лучший твой взгляд.
— А какой мой лучший взгляд?
— Ах-ха! Я не говорила, что таковой имеется! Просто этот мне нравится меньше всего.
— Понял. Посмотрю, что с этим можно поделать.
— Стефан, поторопись, мы опоздаем в школу!
— Школа?
— Да, школа. Знаешь, такое заведение, о котором мы вечно забываем.
— Я ничего не чувствую.
— Я тебе не верю.
— Мне все равно.
— То есть ты не помнишь свои ощущения, когда мы с тобой танцевали, когда моя рука касалась твоей талии?
— Нет.
— А это? Когда наши пальцы касались?
— Ничего.
— А это? Твое сердце правда отказывается вспоминать?
— Какое сердце?
— Ты говорила со своим дядей?
— Вообще-то, я избегаю его. И большинство ночей я провела здесь.
— Сегодня ты снова придешь?
— Это проблема?
— Да. Ты сплошное наказание.
— Увидимся позже.
— Кэр, пускай сейчас ты этого не чувствуешь, но если ты убьешь Сару, это будет мучить тебя вечно. Поверь, я через это проходила, хорошего мало.
— Я заставляю студента произвести операцию на племяннице Стефана, а ты всё равно свела всё к себе. Господи, Елена, да у тебя просто талант!
— Я подписала им смертный приговор, Стефан.
— Нет, ты подписала смертный приговор Клаусу, Елена. Все остальные — это сопутствующий ущерб.
— Что ты здесь делаешь?
— Прячусь от Кэролайн...
— С чего это вдруг?
— Мне необходим перерыв, она говорит больше, чем я могу слушать.
— Он не такой, как ты!
— Он не хочет быть таким, но это не значит, что он другой.
Если я припомню список всех происшествий, что случились с тобой на школьных танцевальных вечеринках, станет понятно, что ситуация весьма трагична.
Вампиры, гибриды, Древние... Пустяки! А вот непослушный братец...