— А почему я не должен делать, что хочу?
Он подошёл совсем близко.
— Почему я не могу наслаждаться жизнью так, как мне вздумается?
— Большинство людей думает, что я горю огнём, хотя на самом деле — как раз наоборот.
— Я оповещу СМИ.
И спросил у Люцифера Его Сын:
– Почему говорится: слуги сатаны, но рабы Божьи?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
– Потому что Мне служат свободные люди. Мне не нужны рабы.
Вы не можете игнорировать бога, да? Бог говорит: «Прыгайте», вы спрашиваете — «как высоко?»
Бог знает, что нас ждет дальше… Ой, чуть не забыл… Богу фиолетово.
Вопреки расхожим утверждениям, я не лгу. Это ни к чему.
Борись. Если сейчас ты не станешь сражаться, будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь! У тех, кто не борется, пока живёт, загнивает душа.
— Ты неверный.
— О, я верный... Им.
— Кому? Этим так называемым богам?
— Людям, Люцифер. Людям.
— Так ты готов умереть ради кучки тараканов? Почему?
— Потому что отец был прав — они лучше нас.
— Они изломанные, бракованные недоноски!
— У них есть изъяны, но они стараются... Стать лучше... Прощать... А видел бы ты их мятных единорогов!
Чем сильнее разум, тем разумнее сила.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я был сыном. И братом, как и ты. Младшим братом. Я очень любил своего старшего брата, практически боготворил. И как-то я пришёл к нему, и умолял встать на мою сторону. А Михаил отвернулся от меня, назвал выродком, монстром и в ад изверг меня. И всё лишь потому что я был другим, я жил своим умом.
И спросил у Люцифера Его Сын:
— Христос, Сын Божий, страдал и умер на кресте. Должен ли буду и я, Твой Сын, страдать и умереть?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
— Христос знал, что он Сын Божий. Так в чем же тогда его подвиг? Он просто играл. Смерть была для него лишь игрой. Он знал, что это не навсегда, не всерьез. Он знал, что вернется.
Да, он страдал и мучился на кресте, но любые страдания, любые муки можно вытерпеть, если знаешь, что это просто игра, своего рода испытание силы духа.
Да и что такое муки? Тысячи и тысячи людей распинали, еще тысячи и тысячи терпели и гораздо более жестокие, изощренные муки. И многие вели себя при этом достойно. Даже перед лицом смерти. Причем настоящей смерти, а не игрушечной, не понарошку.
Ну и что? Кто их сейчас помнит? Кто ими восхищается? Где они? Канули во всепоглощающую бездну времени. Без следа.
Иными словами, сами по себе муки и страдания еще ничего не значат и ничего не стоят. Тебе незачем их терпеть.
— Ты? Ты мой мятежный сын? Подойди сюда.
— Ты не мой отец. Отцы не ждут, когда тебе исполнится 11, чтобы явиться и отчитать тебя.
— Что?
— Если у меня неприятности с отцом, то это не с тобой. Это будет тот отец, который был рядом. Ты не мой отец.
— Всё это ненастоящее.
— И всё же... знаешь, что хуже всего? Всё это уже неважно. Потому что я победил. Твоё безумие победило. Посмотри на себя. Кто поверит, что ты когда-то спас мир.
Слабаки отвергают все вокруг себя, чтобы защититься. И это вполне естественно.
И спросил у Люцифера Его Сын:
— Неужели мир так жесток?
И ответил Люцифер Своему Сыну:
— Мир не жесток. Он всего лишь бесстрастен. А бесстрастие — это равнодушие.
Ты посмотри, что натворили здесь шесть миллиардов человек. А всю вину свалили на меня.
— Больше всего мне нравится, как ты совершил все возможные глупости, чтобы снять Печать, даже зная, что будет беда.
— Мой брат умирал.
— Да, и ты сделаешь всё, чтобы спасти его, а он — всё, чтоб спасти тебя, и в этом проблема. Из-за вон того ты чувствуешь такую вину, что не можешь снова потерять Дина, а он никогда не бросит тебя. И вместо того, чтобы спасти мир, вы спасаете друг друга, независимо от того, сколько невинных погибнет.
Унылые делают свой собственный унылый ад, огонь и самородную серу и все то дерьмо. Они не нуждаются ни в какой помощи от меня.
– Прекрасная, – шепчет Дьявол, – смертельно прекрасная. Ты не представляешь, как несправедлив мир, за который ты борешься. Человечностью обладают отнюдь не люди, а монстры, потому что сожалеют о содеянном. Люди же наслаждаются, им нет никакого дела до твоих терзаний, моя дорогая. Ты можешь каждый день спасать их и их души, но они не скажут тебе спасибо. Они не умеют. На земле живут демоны. Не в аду.
— Не стоит недооценивать глубину моей чёрной души, Ариадна. — Он грубо хватается пальцами за мой подбородок и дёргает его на себя. – Вы не осуждаете справедливость, но в ней столько же греха, сколько и в расплате. Считаешь, это благодетель? Не буду спорить, я взгляну на тебя, когда ты придёшь, чтобы признать, что в моих словах истина. Ничто так не уничтожает людей, как сами люди. Вы находите себе сотни оправданий, но никогда не находите оправданий для других.
Только если ты хочешь быть спасён, я приму тебя в любое время.
В слове «команда» нет «я», Кастиэль, когда ты уже запомнишь?
Ещё во мне решимость не иссякла
В сознанье попранного моегоДостоинства, и гордый гнев кипит,
Велевший мне поднять на битву с Ним
Мятежных Духов буйные полки,
Тех, что Его презрели произвол,
Вождём избрав меня. Мы безуспешно
Его Престол пытались пошатнуть
И проиграли бой. Что из того?
Не все погибло: сохранён запал
Неукротимой воли, наряду
С безмерной ненавистью, жаждой мстить
И мужеством — не уступать вовек.
А это ль не победа? Ведь у нас
Осталось то, чего не может Он
Ни яростью, ни силой отобрать -
Немеркнущая слава.
— Гордыня — это грех, Азазель.
— Если создатель не хотел, чтобы я собой любовался, зачем он создал меня таким красавчиком?
Жуткое деяние. В аду я оставлял такие развлечения для закоренелых грешников: педофилов, нацистов и тех, кто откидывает кресло в самолете.
— Никаких обид. К тому же... Собачий ошейник — отличная идея. Глаза на лоб лезли, чуть сегодня не надел.
— Здорово, что ты такой классный.
— Никогда не видел подобного заклинания.
— Нет, но встречал похожее.
— Вызов демона, зачем?
— Ну... Чтобы... Вызвать демона, дурень.
Я никогда не понимал вас, язычников. Вы такие мелочные, ничтожные. Всегда грызетесь, всегда готовы предать своих. Неудивительно, что планета перешла к нам. Вы еще хуже людей, вы хуже демонов, а претендуете на божественность. И еще говорят, что я погряз в гордыне...
— Он сказал, ты – зло.
— … воплощение… воплощение зла.
— Маркетинг. Он создал спрос у потенциальных потребителей. Нельзя стать суперспасителем, если нет суперзлодея.
— Кастиил значит... Говорят, ты приехал на автомобиле?
— Да.
— И как тебе?
— Ну-у... медленно и тесно.
— Не надо давить на жалость, я не сочувствую дьяволу. Я знаю, что ты такое.
— Что я такое?
— Та же тварь, только больше. Ты из племени тараканов, которых я давил всю свою жизнь. Ты мерзкая, злобная, ползучая тварь, кусок сверхъестественного дерьма. От других ты отличаешься лишь одним — размерами своего самомнения.
— La Persona Superiore a Dio. Тот, кто выше Бога.
— Сила, с помощью которой можно спасти мир, которая начинается в легендах.