Я учусь сдерживать обиду, быть терпеливее, ждать. Я расту.
She wanted me to make love to her body while she kept her mind on higher things.
Пожалуйста, пользуйся моим телом, только душу не трогай.Before, they had laughed at me, despising me for my ignorance and dullness; now, they hated me for my knowledge and understanding.
Раньше меня презирали за невежество и тупость, теперь ненавидят за ум и знания.It's not love—but she's important to me. I find myself listening for her footsteps down the hallway whenever she's been out.
Это чувство — не любовь, но я обнаружил, что начал по вечерам нетерпеливо ждать, когда же послышатся на лестнице ее шаги.We had a little time together before we got out of touch.
We had things to talk about, and things to do together.
It didn't last very long but it was something.
Мы так мало были вместе... Нам было, о чем поговорить и было, чем заняться. Пусть и недолго, но наше время БЫЛО!Эскалатор идет вниз. Если я буду стоять на одной ступеньке, наверняка спущусь до самого дна. Если побегу вверх, то не исключено, что останусь на том же самом месте. Значит — вверх, чего бы это ни стоило.
Не стригите мой эгоизм слишком коротко.
Мне плохо. Это не та болезнь, которую может вылечить врач, она внутри, у меня в груди. Там всё пусто, как будто мне вырвали сердце.
Прощаясь, мы пожали друг другу руки и, странно, жест этот оказался куда более нежным и интимным, чем возможные объятия.
Кто сказал, что мой свет лучше твоей тьмы?
Простейшая идея. Доверяй себе.
Если я и поумнею, то полюблю тебя ещё больше.
Я похож на человека, который проспал полжизни, а теперь пытается узнать, кем он был, пока спал.
В стене, отгородившей мой мозг от остального мира, появилась огромная дыра, и я вышел сквозь нее.
Масса людей дает нам деньги или оборудование, но мало кто способен отдать время и чувства.
Человек, обладающий разумом, но лишённый способности любить и быть любимым, обречён на интеллектуальную и моральную катастрофу, а может быть, и на тяжёлое психическое заболевание. Кроме того, я утверждаю, что замкнутый на себе мозг не способен дать окружающим ничего, только боль и насилие. В бытность слабоумным я имел много друзей. Теперь их у меня нет. О, я знаю множество народу, но это просто знакомые, и среди них нет почти ни одного человека, который что-нибудь значил бы для меня или кому интересен я.
... голые знания, не пронизанные человеческими чувствами, не стоят и ломаного гроша.
Чем больше я знаю, тем больше вижу такого, о существовании чего даже не подозревал.
Можно, потерять, много денег, если, запятая, стоит, не, там.
Я вспоминаю свои слова, и вместо них в голову приходят замечательные, блестящие фразы, которые следовало бы произнести.
Начинаешь по воле сердца, бросаешь по воле разума.
Если бы я мог, я сидел бы и читал все время.
Тени прошлого цепляются за ноги и тянут меня вниз.
Одиночество позволяет мне спокойно думать, читать и копаться в воспоминаниях — заново открывать мое прошлое, узнать наконец, кто я такой. Если все пойдет вкривь и вкось, пусть хотя бы прошлое останется со мной.
Может, страх и тошнота уже не море, в котором тонут, а всего лишь лужа, криво отражающая прошлое?
Я горел желанием знать правду, но вместе с тем боялся ее.
Вселенная расширяется – каждая частичка удаляется от другой, швыряя нас в темное и полное одиночества пространство, отрывая нас: ребенка от матери, друга – от друга, направляя каждого по собственной тропе к единственной цели – смерти в одиночестве.
Любовь – противовес этому ужасу, любовь – акт единения и сохранения. Как люди во время шторма держатся за руки, чтобы их не оторвало друг от друга и не смыло в море, так и соединение наших тел стало звеном в цепи, удерживающей нас от движения в пустоту.
Вот так. Все было прекрасно, пока они могли смеяться надо мной и чувствовать себя умниками за мой счет, но теперь они оказались ниже кретина, над которым вдоволь поиздевались в свое время. Удивительным ростом своих способностей я заставил их «я» сильно уменьшиться в размерах и вытащил на свет божий все их недостатки. Я предал их, и за это они возненавидели меня.
Никто не в состоянии предложить нечто совершенно новое, миссис Немур. Каждый исследователь начинает работу на развалинах идей предшественников. Значение имеет только конечный вклад в сумму знаний.
Я больше не знаю, что я знаю.
Интересно, сколько загадок остались нерешенными только из-за того, что ученые или слишком мало знали, или слишком верили в себя и возможности управления процессом созидания?
Хорошо, если бы это воспоминание оказалось фотографией, чтобы я мог разорвать её, а клочки в отместку швырнуть в физиономию Нормы.
Глупость — искренна и понятна. Гениальность — сложна, недоступна, а потому страшна. Глупость притягивает. Гениальность отталкивает. Первое направленна на счастливое неведение любящего идиота. Второе — в бесконечность познания в ужасе одиночества. Сделай выбор!
Я был настолько глуп, что даже не понимал, до чего я глуп.
Утром когда я проснулся мне паказалось што я уже умный но я ашибся. Каждое утро я так думаю и все время ашибаюсь.
Я открыл, как человек может начать презирать самого себя. Это происходит, когда он сознает, что поступает неправильно, но не может остановиться.
Ум за деньги не купишь...
— Я понимаю.
— Ничего ты не понимаешь, потому что происходит это не с тобой. Понять могу только я сам. Ты тут ни при чем.
Я твержу себе снова и снова, что нужно что-то сделать, а потом забываю или, может быть, легче просто ничего не делать, когда я говорю себе, что нужно сделать.
Ты виноват не больше, чем нож, когда он ранит, или машина, когда сбивает человека.