Если собираетесь кого-нибудь полюбить, научитесь сначала прощать.
Счастливый человек всегда в чём-нибудь виноват. Перед многими людьми он виноват уже в том, что он счастлив.
Ложь стала естественной, как воздух. Правда сделалась исключительной, парадоксальной, остроумной, таинственной, поэтической, из ряда вон выходящей.
Прекрасное только то, что мы видим издалека. Не приближайтесь к прекрасному.
Если вы беспредельно счастливы, начиная с того, что вам везет в любви, и кончая тем, что вам не жмут ваши туфли, и если кто-нибудь скажет вам, что страдания украшают и возвышают человека, не слушайте и не верьте.
Жизнь прекрасна и удивительна, — сказал поэт и... застрелился.
Бродя за тобой, я износил свою душу.
Первая любовь — это не первая и не последняя. Это та любовь, в которую мы больше всего вложили самих себя, душу, когда душа у нас ещё была.
Я видел её только раз. Может быть, потому я люблю её всю жизнь...
У всех у них есть один недостаток: они — не ты.
Не будем ссориться — пусть нам завидуют.
Я не ангел, у меня нет крыльев и есть предел терпению.
Время нужно только для того, чтобы разлюбить. Полюбить — времени не надо.
Жизнь коротка, и чем меньше мы будем вместе, тем больше упустим счастья.
Измены не было, но подозрение велико. Измена была, но лучше считать, что её не было. Факты таковы, что измены не могло не быть, но её не было, и в неё не верят.
Женщине много думать вредно. От этого у неё портится характер.
Условия для самоубийства у тебя есть. Тебе не хватает только теоретической подготовки. Читай Шопенгауэра, Достоевского, Кафку…
Мечты, которые сбываются, — не мечты, а планы.
— Не могу переносить женских слез. Когда плачет, я готов на все, даже могу жениться.
Её приданое состояло из сундука, набитого любовными письмами.
Уж гипнотизирует лягушку. Против воли она прыгает в его пасть. Так люди загипнотизированы своим будущим. «Как медленно, — говорят они, — идёт время! Скорей бы весна! Скорей бы 19 лет! Скорей бы завтра! Скорей бы! Скорей бы!» Куда? В ту же пасть.
— Убирайся!
— Что? Что ты сказала?
— Она сказала, что она вас любит, но что вам пора расстаться.
Я не могу больше любить так мучительно и так униженно. Мне трудно видеть тебя и ждать от тебя всякую минуту признания в том, что ты меня не любишь. Прощай. Будь счастлива — у тебя для этого есть всё и нет больше того нищего, при котором неудобно дарить свою любовь кому-нибудь другому.
Папа, о чём ты грустишь? Людям нужна музыка, когда они веселятся и тоскуют. Где ещё быть музыканту, если не на танцах и похоронах? По-моему, ты на правильном пути.
Жена должна верить мужу. А как же? В семейной жизни главное — доверие. Иначе семейная жизнь просто немыслима.
Самый лучший вечер в его жизни следовал за днём, в который он жестоко поссорился со своей возлюбленной. Они раздули ссору до бури, вырывающей из их душ любовь, и, чтобы не оскорбить друг друга, распрощались навсегда и разошлись по домам одинаково гордые и взволнованные. Поздно вечером они встретились. Она шла к нему, чтобы сказать, что она его ненавидит. С тем же спешил к ней и он.
Под забором лежит пьяный мужчина. Некоторые проходящие мимо женщины всматриваются, облегчённо вздыхают.
Молодость даётся нам для эксперимента, а не для прозябания.
В столице трудно родиться поэту. Москвичи с детства все знают. Задумчивых в Москве нет. Всех задумчивых в Москве давят машинами. Поэты родятся в провинции, в столице поэты умирают.
Богатые и бедные — категория старая, но дураки и умные — категория бессмертная.
Человеческая жизнь начинается и кончается — слезами.
Если ты не приедешь на день моего рождения, то мне исполнится не 22, а 44 года...
О тридцатилетнем мужчине:
— Сколько бы вы ему дали?
— Не меньше 10 лет.
Разыгрывать перед её родителями благородного, чуткого, непьющего человека — пошло, невыносимо.
Можно избавиться от тысячи дурных привычек и приобрести две тысячи хороших, можно стать вежливым, чутким, бескорыстным, можно бросить курить, пить, можно бросить наконец жену, детей, но – бросить писать?! Человек, раз напечатавший где-нибудь рассказ или стихотворение, уже никогда не остановится писать. Это невозможно, так же, как невозможно дураку перестать валять дурака!
— А ведь некоторые остаются всё же верными мужьями.
— Фантасты, мой друг, фантасты.
У дураков всегда больше принципов.
Она некрасива. Я знаю это лучше других. Не сразу найдёшь другое такое же круглое лицо и такие бесцветные глаза. Короткая причёска на её голове выглядит тяжёлым увечьем. Она неумна. Об этом говорят её постоянный испуганно-вопросительный взгляд и могучее отвращение к толстым книгам и серьёзным разговорам. Шутки обижают её, а смеётся она обычно без всякой причины. Самые искренние её мысли — это мысли, которые она высказывает нечаянно. При всём при этом она заносчива. Она уверена, что по жизни её должны пронести на руках. Она капризна, мелочна, злопамятна и т. д., и т. д. И то, что я хожу с ней под руку, дарю цветы и не могу прожить без неё ни одного вечера, жестокая печальная нелепость.
Талантливо — это когда так, как не должно быть, но когда это здорово.
Виноватыми всегда бывают нелюбимые.