В одиночку человек мало что может. Но нация состоит и отдельных людей.
Только дисциплина и покорность общества облегчают существование нации и сокращают риск его разрушения.
Мятежники, безработные и недоразвитые – калеки, неспособные самостоятельно передвигаться, хромые, безногие, безрукие, изувеченные при зачатии и в утробе, — это отбросы, бремя и рак нации.
Как из людей составляется семья, так и из семей составляется нация.
– Я расист… – сообщил он бодро. – Я стал расистом… Путешествия, – продолжал он, – непременно порождают в нас расовые предрассудки или же укрепляют их. Что можно сказать о других людях, пока их не знаешь? Разумеется, воображаешь их такими же, как ты сам; а тут понемногу начинаешь осознавать, что в действительности все обстоит несколько иначе.
Психология отдельного человека к тому же соответствует психологии наций. То, что делают нации, делает и каждый отдельный человек, и пока он это делает, это делает и нация. Лишь изменение установки отдельного человека становится началом изменения психологии нации. Великие проблемы человечества еще никогда не решались посредством всеобщих законов, но всегда — только посредством обновления установки отдельного человека.
«Динамо Москва! Динамо Москва! Динамо Москва!»
— Уважаемые хулиганы, не убивайте и не калечить себе подобных! Раса и Нация — вот что должно объединять нас, правых патриотов.
— Как ты стал фашистом?
— Да ты ох…ел? Какой я тебе фашист? Я — патриот!
— Скажи мне серьезно, почему ты решил стать фашистом?
— Когда страшно стало, понимаешь, их же миллиардная касса этих черных ублюдков, все они бедные, злые, голодные. Все хотят к нам приехать, хотят мой дом, чтобы там жить, хотят мою сестру, чтобы получить прописку, хотят мою еду, мою работу, хотят мои деньги.
Правду узнать невозможно. Можно лишь поведать ее в предании: жил-был юноша, которого забрали от родных и увезли на другой конец света, он выжил и завел свою семью и в этом путешествии он стал героем новой нации. Надеюсь, моя история почтит его память, утешит нас всех и заставит гордиться...
Шотландцы славятся своим суровым нравом и любовью к покорению. Но они всё же изобрели шотландский виски, а это несомненный плюс.
Психиатры утверждают, что игры, которые мы смотрим и в которые играем, это отражение национальной психики.
Часто бывает легче покорить свободную нацию, чем удержать в повиновении покоренную.
Потеря идентичности приводит к неврозам, а неврозы, как известно, не особенно хорошая основа мирного сосуществования.
Экономический либерализм является причиной возвышения наций. Политический либерализм — корнем их гибели.
По кладбищам, могильным плитам и эпитафиям можно судить о нации, ее невежестве или благородстве.
Я всегда гордился своим народом.
Любая нация, обитающая на земле, которую она считает своей, на самом деле является просто последним захватчиком.
Патриотизм — это национальная идея России.
Нации, как и индивиды, могут жить либо воруя, либо производя.
Нация может пережить фашизм, а может погибнуть. Вот Германия, на мой взгляд, погибла, потому что слишком много людей верили искренне, и то, что произошло после этого со страной — это тоже Германия, там язык прежний, но это другая страна. Может быть — лучше, конечно, может быть — хуже, но это не страна Ницше и Вагнера, потому что она увидела, чем кончаются Ницше и Вагнер в предельном развитии. И даже не страна Томаса Манна, как это не горько.
Ни один налог не стоит того, чтобы ставить под угрозу единство нации.
Учитель создает нацию.
Здоровая нация так же не замечает своей национальности, как здоровый человек – позвоночника.
Жизнь нации в безопасности только тогда, когда эта нация честна, правдива и добродетельна.
Я общаюсь с русскими, живущими на западе, и они описывают русских... чувственно. Они говорят: «Это лучшие люди в мире! Я их ненавижу. Я их люблю, но ненавижу. Они такие безразличные, такие тупые, но самые умные люди из тех, которые когда-либо мне встречались. У них удивительное мышление. Они невероятно упорные. Очень духовные, но холодные, ничего тебе не расскажут. А потом все тебе расскажут. Всё, что случалось у них в жизни. Все, что случалось с мамой, папой, бабушкой, дедушкой... Со всеми! А потом настаивают, чтобы ты остался на ужин и съел всё, всю еду. И стулья, и занавески!»
И вот я слушаю их и думаю: «Ух, ты! Я и не знал, что все так сложно!»
А они: «Да ничего тут сложного! Проще простого! Что с тобой не так? Ты тупой или двинутый? Или и то, и другое? И ты жирный! Не люблю жирных! Съешь вот это».
Это очень чувственно.
Есть одна особенность, когда говоришь с русскими. Такое ощущение, что они знают какую-то тайну. По глазам видно. Когда они слушают тебя, такое ощущение, что у них фейерверки в глазах. Потому что, откуда я родом, все очень экспрессивно, эмоционально! Поэтому мы никогда не были сильной державой. Наши делают целое представление, когда говорят. Но у русских все в глазах. Люди тут слушают тебя, и ты чувствуешь, что тебя понимают, как никто никогда раньше не понимал. И ты рассказываешь им ещё и ещё! А они слушают тебя с этими фейерверками в глазах. А потом ты ждешь, что же они ответят. Они подвигаются ближе и говорят что-то типа:
— Любишь суп?..
— Да, знаете, я люблю суп.
— Я знаю, где можно вкусного супа поесть...
— И это всё, что ты можешь сказать мне после всей моей тирады о жизни?
— Нет. Нужно идти сейчас, а то закроется.
В Англии и Ирландии люди постоянно говорят о погоде. Может не происходить ничего особенного, но ирландцы настаивают на драме:
— О! Это была свирепо мягкая погода!
Учитывая масштабы потерь элитарных генов, трудно надеяться на то, что процесс восстановления генофонда нации пройдет быстро. Да и едва ли кто-либо сейчас может сказать, когда это произойдет и вообще возможно ли восстановление генофонда россиян. Причины нынешней социальной напряженности лежат отнюдь не в классовой борьбе... Это стремление антиэлиты продолжать паразитическое существование за счет траты невосполнимых национальных богатств...
Даже лучшая кровь может иногда попасть в дурака или комара.
Убогий человек, не имеющий ничего, чем бы он мог гордиться, хватается за единственно возможное и гордится нацией, к которой он принадлежит.
Идеалы нации можно легко определить по рекламным объявлениям. (Об идеалах нации можно судить по её рекламе.)
Никакая нация не может достичь процветания, пока она не осознает, что пахать поле — такое же достойное занятие, как и писать поэму.
Я верю, что не может быть постоянного величия нации, если оно не основывается на морали.
Государственные деятели прошлого оставили нам в назидание немало напутствий, которые стали афоризмами. Приведу один, он принадлежит президенту Гарри Трумэну: «Великие нации лидируют силой примера, а не доминированием».
Той нации, чей национальный дух сломлен, суждено лежать в руинах.
Многие ошибаются или притворяются, что ошибаются, относительно духа французов: они считают французов независимыми, врагами всякого ига, всякой власти — и грубо ошибаются. Француз тщеславен и хвастлив; он любит задирать и вызывать власть, но не ниспровергать ее. Ибо кого станет он потом задирать?
Судьбы наций находятся в зависимости от того, как они питаются.